Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Парис, пасущий стадо

Весь домашний скот подразделялся на три группы животных, что находило выражение и в иерархии пастухов. Первое место занимали те, кто пас коров и быков, — «буколой». Второе — те, кто пас овец, — «поймéнес». Третье — козопасы, «эполой». Почти в каждом хозяйстве разводили также свиней и домашнюю птицу. Уже тогда эта отрасль сельскохозяйственного труда была на весьма высоком уровне: люди заботились должным образом и о поддержании пастбищ, и о тщательном выборе кормов, и о зимовках, и вообще о том, чтобы избежать сокращения поголовья. На землях, где скоту угрожала опасность от хищников, возводили ограды — высокие заборы; прочные, удобные хлева спасали животных от зимнего холода и дождей. Для овец и коз строили отдельные овчарни, выбирая для них места на крутых склонах, защищенных от ветра. Особенно старательно поддерживали чистоту на скотном дворе, предупреждая возникновение эпизоотий; уже заболевших животных сразу же отделяли и помещали в специально приготовленные огражденные стойла.

Основной тягловой силой были волы. Их выращивали, отбирая трехлетних бычков, которых затем холостили и специально откармливали, давая им кроме обычной травы на пастбищах молотый ячмень с рубленой соломой, вику, очищенные бобы, фиги. Овец пасли в горах, среди сочных трав и кустарников, а для подкормки овец им, как и волам, добавляли в ежедневный рацион соль. Коз разводили главным образом ради молока. В лесах и рощах, чаще всего дубовых, ходили стада свиней, для выращивания которых также существовали различные способы: так, их 60 дней полагалось держать в тесной ограде, затем в течение 3 суток не давать им никакой пищи, а потом сильно проголодавшихся свиней кормили ячменем, просом, дикими грушами, фигами. Птиц, как всегда и повсюду, откармливали зерном.

Но греки любили полакомиться и дичью. Охотой, этим древнейшим, одним из первых занятий человека, в Греции увлекались многие: кто ради пропитания, кто ради выгоды, а кто и просто для физической закалки и удовольствия. «Есть много видов охоты на водяных животных, много видов охоты на птиц, а также очень много видов охоты на сухопутных зверей» ( Платон. Законы, VII, 823 Ь).

Занятие охотой считалось в Греции одним из элементов воспитания молодежи — разумеется, с некоторыми оговорками. Ксенофонт в трактате «О псовой охоте» прямо указывает: «Люди, предавшиеся охоте, получают отсюда великую пользу. Она доставляет здоровье телу, улучшает зрение и слух, меньше старит и больше всего учит военному делу. Во-первых, отправляясь с оружием по трудным дорогам, они не будут уставать и вынесут воинские труды, с которыми привыкли брать зверя. Они смогут улечься на жестком месте и быть хорошими стражами, где им прикажут. При наступлении на неприятеля они будут в состоянии и наступать, и исполнять приказания…» ( Ксенофонт. О псовой охоте, XII, 1).

Начинать заниматься охотой, полагали греческие мыслители, лучше всего в самой ранней юности. «К занятию охотой нужно приступать уже при переходе из отроческого в более зрелый возраст, — пишет Ксенофонт, — …причем, конечно, принимается в расчет состояние каждого, и если оно достаточно, он занимается охотой, насколько это служит его пользе, а если недостаточно, он по крайней мере не должен остаться ниже своих средств» (Там же, II, 1). Желая заниматься охотой, заявляет он, надо помнить, что это забава дорогостоящая: необходимо обзавестись конем, собаками, оружием. Поэтому в литературе, особенно в комедии, часто встречаются сетования отцов на то, что их разоряют собственные дети, растрачивая деньги на коней и охотничьих псов.

Платон, признавая воспитательное значение охоты, различает, однако, те ее виды, которые заслуживают одобрения, и те, которые он порицает. Причем даже законодателю идеального полиса нелегко будет во всем этом разобраться и ввести соответствующие предписания и кары. Ему остается только «выразить свое одобрение или порицание трудам и занятиям молодежи, касающимся охоты. (…) Заслуживает одобрения тот вид охоты, который совершенствует души юношей; порицания же заслуживает противоположный вид». Неодобрительно относится философ к «морской охоте, уженью рыбы, вообще к охоте на водных животных, совершается ли это безделье днем или ночью, с помощью верши». Отвергает Платон и охоту на птиц, «совсем не подходящую свободнорожденному человеку». Любителям состязаний остается только ловить наземных животных, «однако и здесь недостойна похвалы так называемая ночная охота, во время которой лентяи поочередно спят, а также и та охота, где допускаются передышки и где побеждает не сила трудолюбивого духа, а тенета и силки, с помощью которых одолевают силу диких животных. Стало быть, остается лишь один наилучший для всех вид охоты — конная и псовая охота на четвероногих животных; в ней люди применяют силу своего тела;… они несутся вскачь, наносят удары, стреляют из лука и собственными руками ловят добычу».