Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Таково реалистическое описание одного из многих, часто повторявшихся наводнений, последствия которых бывали для жителей города, особенно малоимущих, поистине невыносимы.

Неоднократно сталкиваясь с такого рода бедствием, римляне хорошо сознавали, какая опасность постоянно угрожает столице, а значит, и всему государству. Поскольку способы изменения течения рек были уже известны, то выдвигались проекты поворота и тех рек, которые своими водами питали Тибр. Однако это было дело, касавшееся не только Рима, но и целых районов Италии и потому чреватое конфликтами. В эпоху Тиберия римский сенат прямо занялся поиском мер к укрощению Тибра, который незадолго до этого, как сообщает Тацит в «Анналах», «из-за непрерывных дождей вышел из берегов и затопил низкие части Рима; после спада воды обрушилось много построек, и под ними погибли люди». Два видных государственных деятеля империи Атей Капитон и Луций Аррунций изучили возможные «средства к обузданию своенравной реки» и предложили сенату «для уменьшения разливов Тибра запрудить реки и озера, из-за которых и повышается его уровень». Сенат выслушал по этому поводу представителей соседних с Римом италийских муниципиев, дружно воспротивившихся этому проекту.

«…Флорентийцы просили ни в коем случае не отводить Кланис из привычного русла и не направлять его в Арн, так как это было бы для них гибельно. Близкое к этому заявляли и жители Интерамны: плодороднейшие земли Италии придут в запустение, если река Нар, спущенная в канавы (как это предполагалось), заболотит близлежащую местность. Не молчали и реатинцы, возражая против постройки плотины на Белинском озере, в том месте, где из него изливается Нар, и говоря, что оно выйдет из берегов и затопит окрестности; что природа, определившая рекам их устья и течение, истоки и разливы, достаточно позаботилась о делах человеческих; к тому же нельзя не считаться с обычаями и верованиями союзников, посвятивших рекам родной страны обряды, рощи и жертвенники, да и сам Тибр не желает, чтобы у него отняли соседствующие с ним реки и его течение стало от этого менее величавым. Оказались ли тут решающими просьбы колоний, или трудности работ, или, наконец, суеверия, но взяло верх высказанное Гнеем Пизоном мнение, что все следует оставить, как оно есть» ( Тацит. Анналы, I, 76; 79).

Сведения, сообщаемые великим историком, не оставляют сомнений в том, как внимательно относились древние к окружающей среде и как важны были связанные с этим проблемы, которые приходилось решать самим сенаторам. Проекты любых изменений и преобразований природы края обсуждались заинтересованными лицами, имевшими право и даже обязанность представлять свои аргументы. Прежде чем предпринять на государственный счет какие-либо общественные работы, сенат взвешивал возможные выгоды и убытки от них. Не всегда так было: в более поздние времена император сам принимал решения, не спрашивая мнения специалистов и тех, кого эти решения затрагивали. Зачастую это могли быть минутные прихоти властителя, подлежавшие беспрекословному исполнению. Нередко в таких случаях и силы, и деньги, вложенные в грандиозные затеи императора, растрачивались впустую.

Так было, например, при строительстве нового дворца Нерона после страшного пожара в Риме в 64 г. Дворец, по замыслу императора, должен был удивлять не столько драгоценной отделкой, «сколько лугами, прудами, разбросанными, словно в сельском уединении, тут лесами, там пустошами, с которых открывались далекие виды, что было выполнено под наблюдением и по планам Севера и Целера, наделенных изобретательностью и смелостью в попытках посредством искусства добиться того, в чем отказала природа… Так они пообещали ему соединить Авернское озеро с устьем Тибра судоходным каналом, проведя его по пустынному побережью и через встречные горы. Но, кроме Помптинских болот, там не было влажных мест, которые могли бы дать ему воду, ибо все остальное представляло собой отвесные кручи или сплошные пески; и даже если бы им удалось пробиться сквозь них, это стоило бы непомерного и не оправданного действительной надобностью труда. Но страсть Нерона к неслыханному побудила его предпринять попытку прорыть ближайшие к Авернскому озеру горы; следы этих бесплодных усилий сохраняются и поныне» (Там же, XV, 42).

Но не только стихийные бедствия, которые предотвратить невозможно, а предупреждать их люди в те века еще почти не умели, вызывали громадные разрушения и людские потери. Случались и такие катастрофы, причиной которых были человеческие недостатки — неповоротливость, беспечность или — чаще — недобросовестность и страсть к наживе любой ценой. Подобные инциденты не раз происходили при проведении общественных работ, особенно при строительстве.