Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Наиболее ранние описания игры в мяч Мы находим опять-таки у Гомера в «Одиссее». В одном случае (Одиссея, VI, 100, 115) речь шла, по всей видимости, об игре под названием «фенинда» или «эфетинда», основанной на своеобразном обмане партнера: тот, кто бросает мяч, целит им в одного из играющих, а на самом деле кидает его другому, поэтому каждый участник должен был быть настороже, чтобы брошенный ему мяч не застал его врасплох. В другом месте говорится об игре, называвшейся «урания»: мяч подбрасывали высоко в небо, а другой участник игры обязан был, подпрыгнув, поймать его на лету:

Гомер. Одиссея, VII, 372–376

Была и еще одна игра — «тригон», т. е. треугольник: каждый из трех участников должен был одной рукой поймать летящий мяч и, быстро перебросив его в другую руку, отослать кому-либо из партнеров.

Из командных игр в мяч назовем «гарпастон»: две команды пытались отобрать друг у друга мяч, причем игроки сталкивали партнеров с мест, где те стояли. Эта игра носила в немалой степени характер состязательный, требовала ловкости и силы, а также быстрой ориентации в обстановке. Понятно, однако, что не менее важно было и строго соблюдать правила, избегая недозволенных приемов. На скульптурных рельефах можно найти, кроме того, сцены игры, напоминающей нынешний хоккей с мячом: партнеры перекатывали друг другу мяч при помощи изогнутых палок.

Вообще памятники материальной культуры рассказывают о древних обычаях иногда больше, чем произведения литературы; к сожалению, зачастую здесь не обойтись без фантазии и догадок. Так, на расписной вазе VI в. до н. э. изображена интересная сцена: участники какой-то игры несут на плечах трех юношей, а идущий перед ними взрослый мужчина (очевидно, тренер) держит над головой высоко поднятый мяч. Предполагается, что эта картина представляет окончание игры: побежденные, по всей видимости, должны были нести на себе своих победителей. Основу именно такой интерпретации составляет обычай, реально существовавший у древних бегунов: проигравший, которого называли «ослом», вынужден был сажать себе на плечи и нести того, кто выиграл и получил почетное звание «царя».

Немало было и других видов игры в мяч: в одних случаях полагалось ловить мяч, отскакивающий от земли, в иных — жонглировать несколькими мячами и т. п. Все это греки считали полезным для физического развития и приятным отдыхом. Особую роль игры в мяч имели в Древней Спарте. Там к ним, как и вообще ко всем физическим упражнениям, относились очень серьезно, так что игра в мяч рассматривалась как важный начальный элемент подготовки к военной службе; недаром эфебов на первом году их обучения называли сферистами, «играющими в мяч». Нередки были в Спарте командные игры в мяч, которые оценивались не как развлечение и приятное времяпрепровождение, но как серьезные состязания, требующие большой подготовки и хорошей тренированности, а их победителей прославляли так же, как и победителей в других, олимпийских видах спорта. О значении сферистики в жизни спартанцев свидетельствует и то, что историческая традиция сохранила имя некоего Тимократа из Спарты, оставившего руководство по игре в мяч.

Помимо спорта греки посвящали свободное время и таким светским развлечениям, как пиры, симпосионы. Если на симпосион собирались люди, склонные к интеллектуальным занятиям, то они беседовали на серьезные темы — философские, литературные, житейские, приглашали поэтов и танцовщиц. Известны были грекам также настольные игры; одной из наиболее распространенных был коттаб, требовавший от игроков умения определенным способом вылить остатки вина из чаши. Формы игры были самые разные, все зависело от изобретательности хозяина. Например, на высокую подставку помещали плоскую миску и нужно было так искусно вылить на нее остатки вина, чтобы она упала. Или же подвешивали к потолку большой таз с водой, пускали туда маленькие чашечки и пытались, выплескивая на одну из них остатки вина, погрузить ее в воду. Тот, кому удавалось потопить как можно больше чашечек, получал награду — коттабион.

Распространена была в Греции и игра в кости, хотя и не в такой мере, как в Риме. Развлекались этой азартной игрой и мужчины, и женщины, а впоследствии ею занялись и дети. Так, в бытовой сценке — миме Герода «Учитель» — мать непослушного ученика, приведя его к учителю, жалуется на дурное поведение сына и среди прочего на его преждевременное увлечение азартными играми: он уже начал играть в кости на деньги. За это учитель сурово наказывает шалуна. Речь шла о «беленьких костях» — астрагалах, выточенных из утолщений костей ног животных. Две стороны астрагала были гладкими, третья выпуклая, а четвертая вогнутая. На каждой из сторон делали маленькие углубления: на вогнутой — одно, на выпуклой — шесть, на боковых, гладких — три и четыре углубления. Четыре астрагала бросали в специальную кружку, а затем выбрасывали их оттуда и следили, какой стороной они упадут. Тот, у кого выпало самое большое количество углублений, считался победителем. Самый неудачный бросок, когда все четыре кости показывали по одному очку, назывался «собакой», наилучший же — «Афродитой». Во время пира победителя в игре в кости чаще всего избирали симпосиархом. Играли и иначе: например, подбрасывали вверх несколько костей, так, чтобы все они упали на подставленную ладонь, или же загадывали, сколько костей спрятал в руке один из игроков — четное число или нечетное.