Алексей Исаев - Разгром 1945. Битва за Германию

Однако помимо причин тактического характера причиной длительной борьбы за Восточную Пруссию был целый ряд оперативных и стратегических просчетов советского командования.

Во-первых,в ходе прорыва тактической зоны обороны противника и развития преследования советским войскам не удалось окружить и уничтожить отдельные группировки 2, 4 и 3-й танковой армий противника. Ни в районе Тильзита, ни в районе Инстербурга, ни в районе Мазурских озер не было сколь-нибудь крупных «котлов». Более того, окружения даже не были предусмотрены имевшимися к началу операции планами советского командования. В них был сделан акцент на отсечение главных сил противника в Восточной Пруссии от Померании. Нацеленный на Кёнигсберг 3-й Белорусский фронт фактически выполнял задачу сковывания немецких резервов. Это было своего рода наследием опыта неудачи 1914 г. «Реннекампф»-Черняховский избавлял от контрударов «Самсонова»-Рокоссовского. Никакого маневрирования по внутренним линиям в 1945 г. в отличие от 1914 г. действительно не наблюдалось. Однако у такой стратегии, не предусматривающей удар по сходящимся направлениям, был один существенный недостаток. Главным силам группы армий «Центр» удалось отойти на Земландский полуостров, в район Кёнигсберга и в Хайльсбергский укрепленный район (Хейлингибейльский «котел»). Используя в этих районах заранее подготовленные оборонительные позиции и рубежи, противник смог оказывать длительное сопротивление.

Во-вторых,группировки врага, изолированные с суши, не были прочно блокированы советским флотом с моря. Вследствие этого войска противника непрерывно получали из Германии боеприпасы, горючее и другие материальные средства. В обратном направлении шел поток раненых и беженцев, что, безусловно, положительно влияло на моральное состояние запертых в Восточной Пруссии войск. Они, по крайней мере на время, получили осмысленную цель своих действий. Известную роль в затяжной борьбе сыграло также и то обстоятельство, что группировки противника, действовавшие на Земландском полуострове, в Кёнигсберге и в Хейлингибейльском «котле», могли длительное время сообщаться между собой по шоссе, проходившему вдоль залива Фриш-Гаф. Это также было следствием сравнительно низкой активности Балтийского флота, позволявшей противнику поддерживать контрудары потрепанных частей корабельной артиллерией.

В-третьих,в ходе затянувшегося прорыва тактической зоны обороны противника и действий в оперативной глубине войска обоих фронтов понесли крупные потери в людях и боевой технике. Так, например, с выходом советских войск на подступы к Кёнигсбергу средняя численность стрелковых дивизий в 5-й армии не превышала 2700 человек, во 2-й гвардейской армии – 2500 человек, в 48-й армии – 3500 человек. К началу марта каждая из дивизий этих армий потеряла от 43 до 58 % своего личного состава. Не лучшим было положение и с боевой техникой. Например, в 48-й армии танков и самоходно-артиллерийских установок к началу операции было 127, в 5-й гвардейской танковой армии – 345. В начале февраля в 48-й армии осталось в строю только 85 боевых машин, а в 5-й гвардейской танковой армии – 155. К тому же большая часть танкового парка частей и соединений фронтов к 10 февраля полностью израсходовала свои моторесурсы либо имела их на исходе.

В целом успешный штурм Восточной Пруссии довольно дорого обошелся Красной Армии. Так, в период с 13 января по 10 февраля санитарные потери 3-го Белорусского фронта составили 22 % от списочной численности личного состава фронта, а среднесуточные потери достигали 0,76 %. Для сравнения: в «Багратионе» среднесуточные потери 3-го Белорусского фронта не превышали 0,4 %. Наибольшие потери имели 5-я армия (44 %) и 28-я армия (37 %). В ходе дальнейших боевых действий потери оставались такими же большими. Потери 2-го Белорусского фронта с 14 января по 10 февраля составили 15,4 % от списочного состава фронта, а среднесуточные потери достигали 0,55 %. Наибольшие потери понесли 3, 48, 65 и 70-я армии (от 19,5 до 24,3 %).

Высоки были также потери бронетехники. Например, 3-й Белорусский фронт за время с 13 января по 29 марта безвозвратно потерял 1189 танков и самоходно-артиллерийских установок, что составляет свыше 93 % наличия боевых машин к началу операции. 5-я гвардейская танковая армия с 17 января по 1 марта потеряла безвозвратно около 60 % боевых машин.

Вместе с тем необходимо сказать, что Восточно-Прусскую операцию ни в коей мере нельзя отнести к успехам, достигнутым «заваливанием трупами». Основным инструментом сокрушения противника стала артиллерия. В какой-то мере это компенсировало низкую активность авиации. Маршал Василевский особо отметил это в своих воспоминаниях: «Замечу попутно, что Восточно-Прусская операция по расходу боеприпасов вообще не имела себе равных среди всех операций в истории войн. Два фронта получили 13,3 млн снарядов и мин, 620 млн патронов, 2,2 млн ручных гранат. Только за 13–14 января войска 3-го Белорусского фронта израсходовали более 1000 вагонов основных номенклатур боеприпасов, а войска 2-го Белорусского лишь за 14 января – свыше 950 вагонов. Всего же оба фронта израсходовали более 15 тыс. вагонов боеприпасов» [103]. Другой вопрос, что в условиях Второй мировой войны артиллерия не решала исход сражения, а лишь создавала условия для последующего боя пехоты.