Алексей Исаев - Разгром 1945. Битва за Германию

«20 января. Ситуация, в которой 4-я армия удерживает свою выступающую вперед позицию, сейчас выглядит полным абсурдом. В 8.30 вечера шеф (командующий группой армий «Центр» Георг Рейнгардт. – А.И. ) снова объяснял фюреру причины, которые делают отход 4-й армии настоятельной необходимостью. «Мой фюрер, – начал шеф, – серьезное беспокойство за Восточную Пруссию вынуждают меня снова обратиться к вам лично. По моему суждению, мы обязаны считаться с крупномасштабной атакой на Восточную Пруссию. Захваченная карта противника показывает, что русская 5-я гвардейская танковая армия с четырьмя танковыми корпусами идет на Данциг. Силы 2-й армии, которые мы можем этому противопоставить, так слабы, что не смогут удержаться. Вторая опасность сейчас – это прорыв противника в полосе 3-й танковой армии. Если русская гвардейская танковая армия прорвется, мы будем атакованы в тыл, где нет войск вообще». Ответ Гитлера был молниеносным: «Это долгая дискуссия, высвобождает отход силы или нет». Он остался при своем мнении» [97].

В итоге отвод 4-й армии был вновь запрещен. В качестве компенсации Гитлер пообещал командованию группы армий «Центр» 4-ю танковую дивизию, перевозившуюся морем из Курляндии. Что-либо возразить на такое предложение было затруднительно – подвижное соединение было заведомо лучше высвобождавшихся в результате отхода 4-й армии пехотных дивизий. Позднее тем же днем Рейнгардт обратился к Гудериану с прежним вопросом об отводе, но снова получил отказ. 21 января все повторилось. На этот раз настойчивые просьбы Рейнгардта отбивал только Гудериан, уговаривавший командующего группой армий «Центр» выполнять приказы Гитлера. Обещанная 4-я танковая дивизия к тому моменту пока еще не прибыла. Впрочем, ее прибытие не могло радикально изменить обстановку. Только утром 22 января в ходе очередного разговора с Гитлером Рейнгардту удалось вырвать разрешение на отвод 4-й армии. Из уст фюрера, наконец, прозвучали слова «Я даю разрешение на отход…».

По советским данным, отвод 4-й армии с рубежа Гумбиннен, Августов, Ломжа начался уже в ночь на 22 января. Возможно, командующий армией Хоссбах начал отход по своей инициативе. Отступление противника в северо-западном направлении было своевременно обнаружено разведкой 50-й армии 2-го Белорусского фронта. Рокоссовский с нескрываемой досадой написал в своих мемуарах: «Командование 50-й армии не заметило вовремя этого маневра и продолжало докладывать в штаб фронта, что неприятель держится крепко. Только через два дня разведка боем показала, что перед армией – пустое место. Последние мелкие группы гитлеровцев поспешно уходили на север. Такое упущение нельзя было простить командарму. В командование 50-й армией вступил начальник штаба генерал Ф.П. Озеров» [98].

Так лишился поста командарма И.В. Болдин, который в июне 1941 г. был заместителем командующего Западным фронтом. Выход из минского «котла» надолго сделал его своего рода «непотопляемым». Несмотря на серьезные претензии, в частности, со стороны Г.К. Жукова, он сохранял свою должность. Упущение с отходом армии Хоссбаха стало последней каплей. Несвоевременный переход к преследованию не был пустой формальностью. Растягивание уже не существующего фронта заставило Рокоссовского не слишком рационально использовать 49-ю армию.

Чтобы обеспечить отход 4-й армии, противник усилил сопротивление на фронте наступления советских 49-й и 3-й армий. Войска этих двух армий, преодолевая возросшее сопротивление противника, продвигались в северном направлении. В то же время 3-й гвардейский кавалерийский корпус 22 января овладел важным узлом железных и шоссейных дорог Алленштайн. Рокоссовский писал об этом эпизоде: «Наш конный корпус Н.С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Ольштын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю!), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны. Оказывается, это перебазировались немецкие части с востока, чтобы закрыть брешь, проделанную нашими войсками» [99]. Такое использование кавалерии было возможно ввиду выхода подвижных соединений фронта из паутины оборонительных позиций противника на оперативный простор.

В течение 23 и 24 января войска ударной группировки 2-го Белорусского фронта продолжали стремительное преследование отходивших частей противника. За эти два дня они продвинулись вперед на 50–60 км. 5-я гвардейская танковая армия овладела Мюльхаузеном и завязала бои на юго-западной и юго-восточной окраинах Эльбинга. Относительно захвата последнего Рокоссовский в своих мемуарах написал: «Овладеть Эльбингом с ходу войска не смогли. Ворвавшееся в город подразделение наших танков попало в окружение. Выручить его не удалось. Танкисты сражались до последнего снаряда, до последнего патрона. Все они геройски погибли. И.И. Федюнинскому пришлось организовать штурм города по всем правилам военного искусства. Бои длились несколько дней, пока 2-я ударная не захватила город» [100].