Алексей Исаев - Разгром 1945. Битва за Германию

Противником 3-го Белорусского фронта была 2-я армия. Хотя она не имела осанистого наименования «танковая», ее возможности были вполне сопоставимы с армией Рауса. Подвижным резервом ее была 7-я танковая дивизия. Это было не самое сильное танковое соединение на тот момент. На 1 января она насчитывала 27 PzIV, 28 Pz.V «Пантера» и 249 БТРов. Также в полосе 2-й армии мог быть задействован танковый корпус «Великая Германия». О его судьбе будет рассказано ниже.

Традиционно для вермахта 1945 г. немалое количество бронетехники было сосредоточено в отдельных частях (см. таблицу).

Таблица

Помимо этого САУ «Штурмгешюц» в изобилии имелись в составе пехотных соединений 2-й армии. Так, в оказавшейся на направлении главного удара 2-го Белорусского фронта 7-й пехотной дивизии было 13 StuGIV. Всего же 2-я армия располагала 149 САУ «Штурмгешюц» (в бригадах и дивизионах пехотных дивизий).

Операция началась 13 января переходом в наступление войск 3-го Белорусского фронта. На следующий день начали наступление войска 2-го Белорусского фронта. Низкая облачность и густой туман в первые дни операции не позволяли использовать авиацию и снижали эффективность артиллерийского огня, что не могло не сказаться на темпах прорыва тактической зоны обороны противника. Это было уже едва ли не обыденным для операций Красной Армии в зимних кампаниях. При плохой видимости начинались и блистательный «Уран», и неудачный «Марс». Однако в Восточной Пруссии ситуация была едва ли не наихудшей. По образному выражению командующего 39-й армией И.И. Людникова, тогда было «дальше орудийного ствола ничего не видно». Погода была благоприятна только в одном отношении – скованная морозом земля обеспечивала полную проходимость для танков практически любой местности вне дорог.

Штурму Восточной Пруссии войсками Черняховского предшествовало несколько дней войны нервов. Раус вспоминал: «По опыту Львова я знал, что требуются крепкие нервы и холодный расчет, чтобы не утомить наши малочисленные войска преждевременными отступлениями и не понести тяжелые потери от артогня, если такой приказ запоздает. 11 января мы заметили явное снижение боевой активности русских, заметно сократились и передвижения войск. Солдаты 3-й танковой армии нервничали, ожидая приказа на отход, который спасет их от бешеного огня вражеской артиллерии, но я не отдавал этот приказ» [90].

Следующий день, 12 января, казался еще более мирным и спокойным. Война нервов достигла своего апогея. Раус впоследствии писал: «Наши наблюдатели не заметили никаких признаков, которые позволили бы определить день начала наступления Красной Армии. С другой стороны, данные радиоперехвата и сообщения ночных самолетов-разведчиков не оставляли сомнений, что большие колонны русских войск движутся к пунктам сосредоточения, артиллерийские батареи заняли свои позиции, а танковые части выдвинуты на исходные рубежи. Поэтому я решил 12 января в 20.00 передать кодовый приказ «Зимнее солнцестояние», согласно которому начиналось отступление. Эвакуация первых двух линий прошла тихо, и наши войска заняли боевые позиции. Через 3 часа генерал Мауцки (командир XXVI корпуса) сообщил мне, что передвижение закончено, он находится на новом командном пункте и система связи работает нормально» [91]. Информация о готовящемся наступлении и времени его начала поступила также от нескольких перебежчиков с советской стороны. Трудно сказать, что двигало этими людьми в январе 1945 г., когда они двигались в сторону немецких окопов, но такие случаи действительно были.

Танки Т-34-85 на улице одного из городов Восточной Пруссии.

Будучи практически уверенными в близком начале советского наступления, немцы также провели артиллерийскую контрподготовку. Это был один из немногих случаев контрподготовки за всю войну. Раус вспоминал: «Я немедленно отдал приказ артиллерии 3-й танковой армии в 05.30 открыть огонь, сосредоточив его на двух главных районах сбора советской пехоты». Советские источники подтверждают это событие. Командующий 11-й гвардейской армии К.Н. Галицкий вспоминал: «Слышу нарастающий гул частой артиллерийской стрельбы и грохот близких разрывов. Поглядел на циферблат – четвертый час. Неужели упредили?! Некоторые снаряды рвутся совсем близко. Это угадывается не только по звукам, но и по багровым вспышкам на серых волнах тумана» [92]. По оценке Галицкого, «в результате упреждающего огневого удара немцев части 72-го стрелкового корпуса 5-й армии понесли некоторые потери в районе Шилленингкена, Швиргаллена».