Валентин Рунов - Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев

В итоге за три недели на всех стратегических направлениях противник продвинулся на советскую территорию на глубину от 400 до 600 километров. Он захватил Латвию, Литву, почти всю Белоруссию, значительную часть Эстонии, Украины, Молдавии.

Так, на эстонском и ленинградском направлениях войска Северо-Западного фронта стремились удержать наступление противника на лужском и новгородском направлениях. На центральном участке советско-германского фронта противник переправился через Днепр и вышел к Смоленску. На Украине немецкие моторизованные части вышли на подступы к Киеву и были остановлены на оборонительных рубежах всего в 15–20 километрах от города.

Потери советских войск были огромными.

На Западном фронте из 44 дивизий, входивших в его состав на 22 июня 1941 года, потеряли разгромленными 24 дивизии (10 стрелковых, 8 танковых, 4 моторизованных, 2 кавалерийские). Остальные дивизии потеряли от 30 до 90 % своих сил и средств. Общие потери фронта в людях составили 417 790 человек, из них 341 073 погибшими, пленными и пропавшими без вести. Фронт за это время лишился 9427 орудий и минометов, свыше 4700 танков, 1777 самолетов. Уже к 29 июня на территории, занятой противником, осталось более 60 окружных складов, в том числе 10 артиллерийских, 25 горючего, 14 продовольственных, 3 автобронетанковых. Было потеряно свыше 2 тысяч вагонов боеприпасов, 50 тысяч тонн горючего, 500 вагонов автобронетанкового имущества, 40 тысяч тонн продфуража [184].

Потери войск Юго-Западного фронта и 18-й армии Южного фронта только в период с 22 июня по 6 июля 1941 года составили 883, 6 тыс. человек, а также 4381 танк, 5800 орудий и минометов, 1216 самолетов [185].

Нужно признать, что отход советских войск, хотя он и был насыщен многочисленными отдельными боями соединений и частей, не являлся составной частью ни армейской, ни тем более фронтовой оборонительной операции. Командующие армиями довольствовались тем, что приказывали подчиненным войскам упорно оборонять отдельные районы, а затем разрешали им отходить на очередные тыловые рубежи. При этом бои войск в указанных районах, как правило, остальными силами армии не поддерживались, промежуточные рубежи обороны заблаговременно не готовились и войсками не занимались. Поэтому бои на этих рубежах носили эпизодический характер, а нередко они велись войсками без организации на них обороны в инженерном отношении.

В настоящее время многие конъюнктурные авторы написали немало книг и статей о том, как вел себя И.В. Сталин в первые недели Великой Отечественной войны. Практически все пишут о том, что он растерялся, будто сообщение о вторжении немецких войск потрясло Сталина. В первые дни войны он не согласился выступать по радио с обращением к народу. Утром следующего дня отказался от поста председателя Ставки Главнокомандования. Да и затем он не проявлял особой активности.

Это неудивительно. За эти несколько недель врагу удалось на сотни километров прорваться в глубь страны. До середины июля 1941 года в объединениях первого стратегического эшелона РККА было разгромлено 28 дивизий, а 70 лишились половины своего состава в людях и боевой технике. Войска потеряли до миллиона бойцов и командиров, из них более 700 тысяч пленными. Перестали существовать практически все механизированные корпуса, Красная Армия лишилась около 7 тысяч орудий и минометов, более половины самолетов, значительной части стратегических запасов горючего и боеприпасов. В войсках начал ощущаться большой недостаток не только в тяжелом вооружении, но даже в винтовках и патронах.

В первую неделю войны И.В. Сталин не имел точной информации о положении на фронтах. Лишь после того как он получил сообщение о захвате немцами Минска 28 июня, он начал действовать более решительно. Позже А. Микоян вспоминал: «Встревоженный таким ходом дела, Сталин предложил всем нам ехать в наркомат обороны СССР и на месте разобраться в обстановке. В кабинете С.К. Тимошенко находились Г.К. Жуков, Н.Ф. Ватутин и еще несколько генералов и офицеров Генштаба. Здесь состоялся весьма суровый разговор. Только в этот момент Сталин по-настоящему понял всю серьезность просчетов в оценке возможности, времени и последствий нападения со стороны гитлеровской Германии».

Это были крупные просчеты всего советского руководства, его дипломатии. Но прежде всего это были крупнейшие просчеты тех силовых структур, которые непосредственно отвечали за обороноспособность страны: наркомата обороны, Генерального штаба, Разведывательного управления.