Сергей Патянин - Блицкриг в Западной Европе - Норвегия, Дания

Опыт боевых действий показал, что эффективно действовать против маневренных боевых кораблей могут только бомбардировщики, способные производить атаки с пикирования. Точность бомбометания с горизонтального полета оставляла желать лучшего. Германская авиация оказалась к этому готовой, так как уже имела на вооружении самолеты нового типа — пикирующие бомбардировщики Ju-87 и Ju-88, оптимизированные для поражения малоразмерных и подвижных целей. Именно им принадлежит львиная доля успехов в противокорабельных вылетах.

В то же время в организации и вооружении «морских» подразделений Люфтваффе имелся ряд недостатков, негативно отразившихся на конечных результатах. Главнокомандующий ВВС рейхсмаршал Герман Геринг не уделял должного внимания морской авиации. Выдвинутый им лозунг «Все, что летает — моё!» не оставлял возможности военно-морским силам самостоятельно осуществлять заказы самолетов, производить их оснащение и вести подготовку летных кадров. Руководство военно-воздушных сил рассматривало стандартную авиабомбу как наилучшее средство поражения морских целей и не поддержало флот, возлагавший большие надежды на торпедное оружие. Следствием этого стало отсутствие на вооружении пригодной к использованию авиационной торпеды (имевшиеся образцы были столь далеки от совершенства, что говорить о них не приходится). Что же касается кадров, то к началу Норвежской кампании опыт применения торпед имели лишь несколько эскадрилий гидросамолетов. Отсутствие торпедоносных частей существенно снижало потенциальные возможности германской авиации по борьбе с крупными надводными кораблями. Немецкие летчики с удивлением обнаружили, что прямого попадания 500-кг и даже 1000-кг бомбы не всегда достаточно для уничтожения линкора или крейсера. В итоге, хотя британский флот и понес значительные потери, они были не столь велики, как можно было судить по заявлениям пилотов и существенно уступали тем, о которых трубила официальная пропаганда.

В целом же влияние Люфтваффе на характер развития событий было очень велико, возможно, даже выше, чем это принято считать. Эффективность немецких бомбардировщиков оказалась настолько высокой, что поставила под вопрос возможность снабжения англо-французских экспедиционных войск. Норвежская и британская истребительная авиация берегового базирования была слишком слаба, чтобы противостоять германской воздушной мощи. Нехватку самолетов военно-воздушных сил британское командование пыталось возместить использованием флотских истребителей и бомбардировщиков, действовавших с авианосцев, но в силу ограниченности и технического несовершенства авиационного парка FAA эти меры не помогли англичанам изменить ситуацию в свою пользу.

С точки зрения военно-морского искусства, выражаясь словами Ф. Руге, «экспедиция в Норвегию полностью противоречила канонам ведения войны, ибо на место господства на море поставила внезапность». За семь месяцев, прошедших с сентября 1939 года, германские надводные силы не раз демонстрировали свою способность к активным действиям (рейдерские операции «карманных линкоров», активные минные постановки у берегов Англии, набеговая операция линейных сил, завершившаяся потоплением «Роуэлпинди» ), однако никогда еще эти действия не достигали такого размаха. Активность надводного флота в предшествующий период косвенно способствовала успеху 9 апреля. Идея использовать немногочисленные группы боевых кораблей для высадки стратегического десанта была настолько неожиданной, что англичанам и в голову не пришло, что обнаруженные ими в море соединения противника имели целью не прорыв в Атлантику, а захват Норвегии.

С первых же дней кампании на военно-морские силы легло бремя обеспечения безопасности перехода конвоев с войсками, боеприпасами и снаряжением. Защита коммуникаций стала основной заботой флотов, отодвинув на второй план другие задачи. При этом, что особенно интересно, каждый флот действовал в собственной операционной зоне, практически не предпринимая попыток проникнуть в операционную зону противника. Опасность, которую таило в себе такое проникновение, явно не соответствовала бы ожидаемому результату. В этом плане, успех операции «Юно» — личная заслуга адмирала Маршалля и результат общей эвакуационной неразберихи, к которой, безусловно, примешался элемент самоуспокоенности британского командования. Действия на коммуникациях подводных сил, на которые немцы возлагали особые надежды, потерпели фиаско, однако не приходится сомневаться, что если бы не «торпедный кризис», который англичане-то уж точно не могли предвидеть, Флот метрополии и транспортные суда союзников понесли бы такие потери, что вопрос об эвакуации встал бы еще раньше, чем германская армия вышла к Ла-Маншу. В противоположность этому, британские подводники действовали на неприятельских коммуникациях в проливной зоне очень активно, намного превзойдя по результативности своих немецких коллег, что стало, пожалуй, самым парадоксальным итогом кампании. Успехам британских субмарин способствовали два обстоятельства: их грамотное развертывание (здесь позволим себе оспорить совершенно противоположные выводы В.А. Белли и К.В. Пензина) и большое число слабоохраняемых целей в начальный период кампании. Впоследствии, когда немцы провели в проливах поистине образцовые блокадные мероприятия, успехи в данном районе резко пошли на убыль и никогда в дальнейшем не повторялись.