Евгений Кузнецов: Валаамская тетрадь

Больше всего в эти мгновения его поражала вот эта необычайнейшая тишина. Он осмотрелся: на укрытых нежно-зеленым мхом скалах всюду стеной стоял вековой лес… И тишина, тишина… Ни единого движения воздуха… Надо спуститься и выгрузить котомки. Там, в лодке, еще могут подумать, что он засомневался.

Все сомнения были отринуты еще там, на Святом Афоне, когда он попросил благословения у отца игумена на свершение этого странствия. Странствия путем святого апостола Андрея через земли скифов и славян в пределы варяжские. Эта, казалась бы, безумная, исполненная гордыни мысль овладела им впервые, когда услышал из уст старца, жившего на горе в пещере в 10 стадиях от обители, апокриф о странствиях апостола Андрея.

Они сидели тогда вот на таком же теплом валуне, озирая панораму Святой горы: нагромождения скал, укрытых густым лесом, ровные шпалеры виноградников, окружавших стену монастыря. Над обителью тонкою струйкой синел дымок. Пекли хлеб. Отсюда было видно даже, как меж монастырских стен неспешно сновала братия.

Его одолевали сомнения в праведности избранного поприща. По силам ли ему придется стезя монашества? Как найти путь к Господу? Как усмирить гордыню, плоть, как просвятить свой дух? Что же такое восшествие по лестнице духовного совершенства?

С этим сонмом вопросов он и поднялся сюда, на гору, к старцу за духовным наставлением.

Исповедавшись, он замер. Старец вместо обычного «Во имя Отца и Сына и Святого Духа…» молчал. Молчание длилось столь долго, казалось, прошла вечность, прежде чем он разомкнул уста. «Ты что же, полагаешь, брат, — неспешно отделяя каждое слово, негромко произнес он, положив сухую теплую ладонь на руку молодого послушника, — легок был путь святого апостола Андрея через земли скифов и славян в страны варяжские?» На немой вопрос инока он и поведал тогда об апокрифе про странствие апостола Андрея и в завершение изрек: «Пройди путем сим и ты взыскуешь все, к чему стремится душа твоя сегодня».

Потом в библиотеке монастыря он нашел описание этого странствия и даже начертанную безвестной рукой его карту.

И все же прошли годы, прежде чем он решился.

Нелегок был путь, видно, сам Господь направлял стопы его, и он преодолел все и пришел на место сие.

Об островах этих ему рассказывали еще в Новгороде. Оказывается, и здесь православные ведали о пути святого апостола. А когда архиепископ заключил повествование словами: «Там на Нево на острове Валамо или Варама, уж как праведно речь, и не знаю, поставил святой апостол крест, а уж потом и отправился в земли варяжские. Ты взыскуй там, не исповедим Господь, а вдруг обрящешь?». — «Все едино, — решил он. — Там я и останусь трудиться единому Богу». И вот он здесь. Надо бы поспешать.

Но удивительно, им овладело неодолимое желание неотрывно смотреть на эти скалы, лес, взирать на даль озера, уходящую к горизонту… Ладно, это еще успеется.

Он резко поднялся с камня и стал спускаться вниз…

Потом, перетаскав пожитки наверх, он долго сидел на том же валуне и провожал взглядом лодку, уже вырвавшуюся из объятий бухты и уходившую вдаль, к горизонту.

И хотя теперь времени будет бесконечно много, все равно надо было начинать как-то обустраиваться…

Постепенно ежедневные хлопоты затмили все. Труд и молитва, молитва и труд изо дня в день. На трапезу уходили считанные минуты. Отдохновение? Он не думал о нем. Впереди была зима.

Соорудив поначалу для себя шалашик, он перво-наперво стал рубить церковку, чтоб можно было служить путем, по чину. Потом, уже еле-еле поспел, к первому снегу поставил избенку, заготовил дров и даже соорудил ограду вокруг. Получился как бы скит. Оглядывая деяния рук своих, был собой доволен: сделал все как надо.

О хлебе насущном как-то не думалось, не заботило. Припасов, привезенных с собой, до весны хватит, а там, что Господь пошлет. Правда, он успел набрать и высушить целый мешок грибов и изрядно навялить рыбы. Одиночество не угнетало. Была поначалу даже мысль принять обет молчания, но по размышлении отказался.

Как это ни странно, но он не оказался лишенным человеческого общества. Корелы по осени вблизи островов ловили сига да палью и, когда прихватывал шторм, по нескольку дней отстаивались в бухте. Поднимались к нему и, хоть относились к странному чужаку недоверчиво, охотно делились рыбой. Иногда брали с собой на лов. Он безоглядно-усердно помогал выбирать из ледяной воды тяжелые невода, они показывали ловные места на лудах. Общаясь, старательно учил язык, понимал: проповедовать Христову веру необходимо на их наречии. Некоторые кормщики часто бывали в Новгороде на торгах, изрядно знали новгородский говор. Это облегчало ему задачу. Но, с другой стороны, все как один были язычниками. Он не торопил события, не поучал. Пусть попривыкнут. Пел при них псалмы, молился, благословлял неразумных сих.