А. Андреев - Великий князь Ярослав Всеволодович Переяславский

Подобно Даниилу Галицкому Михаил Черниговский также не желал выражать покорность Орде и только в 1246 году приехал в Орду к Батыю «прося волости своей от него». Между тем соперник Михаила — Ярослав Всеволодович сразу же по возвращении Батыя с западного похода (в 1243 году) приехал к нему с выражением покорности. Как видим, в интересах Батыя было выдвинуть в противовес Михаилу, занявшему неприязненную позицию по отношении к татарам, его соперника — владимирского князя, и пойти навстречу общерусским притязаниям последнего. По словам летописи, Батый поставил его в положение старейшего «все князем в Русском языце» и передал ему Киев, как князю, занявшему первенствующее положение на Руси. Ярослав послал в Киев своего наместника боярина Дмитра Ейковича.

По приказу Батыя был убит прибывший в Орду Михаил Черниговский. Историки обычно объясняли смерть Михаили отказом выполнить языческий обряд. Причины его гибели лежали глубже, чем принято думать. Отказ пройти через огонь мог только послужить предлогом для казни. Батый не доверял черниговским князьям, поскольку они держались западной ориентации.

Отношение Батыя к Ярославу не изменилось, по-видимому, и тогда, когда великий князь попал в немилость при императорском дворе. Монгольская империя считалась собственностью целого рода (потомков Чингиз-хана), члены которого должны были съезжаться вместе для обсуждения общеимперских дел на сеймы (курултаи); но вместе с тем монгольской империей управлял избиравшийся на курултае император — преемник Чингиз-хана. В основе верховного управления лежала известная двойственность, которая дала себя знать после смерти Угедея (1241 год). С одной стороны, верховным авторитетом для потомков Чингизхана, по принципу родового владения, был старший в роде, а именно Батый (с кончиной четырёх сыновей Чингиз-хана), с другой стороны, по принципу личного наследования, высшей властью пользовался тот из них, который занимал императорский престол, переходивший от Чингиз-хана по прямой линии (Гуюк).

Императорский престол после смерти Угедея оставался вакантным; около трех лет делами правила старшая из жен Угедея — Туракина, и выборы откладывались, так как старший в роде — Батый, будучи в плохих отношениях с сыном Угедея Гуюком, уклонялся от приглашений на курултай под предлогом болезни. Наконец Туракина и Гуюк начали действовать решительно, пытаясь поскорее решить судьбу императорского престола (несмотря на натянутые отношения с Батыем) и в его отсутствие устроили выборы Гуюка. Ко дням избрания Туракина поспешила вызвать из провинций империи некоторых местных правителей и среди них великого князя Ярослава. Решаясь на избрание императора в отсутствие Батыя, хотели, очевидно, иметь из отдалённых областей, принадлежащих к территории Батыева удела, влиятельных представителей местной власти; Батый, с своей стороны, не мог, очевидно, воспрепятствовать поездке Ярослава в Каракорум, так формально не порывал с Туракиной и Гуюком. Некоторый исследователи считают, что Батый послал Ярослава, своего вассала, вместо себя. Прибывший из Батыева удела Ярослав показался по тем, или иным соображениям опасным;

согласно рассказу Плано-Карпини, великого князя отравили (наши летописи также свидетельствуют, что Ярослав погиб в Монголии «нужною», то есть насильственною смертью). Как видим, не Батый был виновником смерти Ярослава. Можно думать, что Батый не изменил свое поведение по отношению к Ярославу, и до последних дней жизни владимирского князя пытался поддерживать с ним связь; возвращаясь из Карокорума, Карпини встретил Угнея, который «по приказу жены Ярослава и Батыя» ехал к Ярославу.

Римский папа, как известно, готовясь объявить крестовый поход против татар, находился, в связи с этим, в переговорах с Даниилом Галицким. Помощь против татар была оказана папой только на бумаге; союз же с папой означал шаг навстречу желаниям главы католического мира использовать в своих интересах затруднительное положение Руси. Александр Невский, также получивший послание от папы, выступил решительным противником союза с папой Иннокентием III. Это, надо думать, побудило Батыя оказать поддержку Александру Невскому и выдвинуть его на великокняжеский стол. В 1252 году Александр поехал к Батыю и по возвращении был посажен во Владимире. Итак, до 1257 года мы не находим никаких следов организации татарского владычества в Северо-Восточной Руси.»

Благодаря мудрой политике Ярослава Всеволодовича и Александра Невского была сохранена Русь, Владимиро-Суздальское княжество, а совместными усилиями всей земли отражен и крестовый поход ливонского ордена на новгородско-псковские земли.