Александр Шубин - Анархия – мать порядка

Оценивая первые итоги Испанской революции (которые он считал неутешительными), Н. Махно вспоминает об организационной беспомощности городских анархистов России и Украины. Та же тенденция беспокоит его и в Испании: «Ощутив относительную свободу, анархисты, как и обыватели, увлеклись свободно–говорением» [745] Там же. С.20. . А нужно создавать сильные массовые организации (испанские анархисты вскоре добьются больших успехов на этой ниве).

Другая проблема, которую с особой остротой поставила Испанская революция, касалась политики союзов. Возможен ли союз с коммунистами против реакции? Н. Махно дает коммунистам однозначно негативную оценку: «Они встретили революцию как средство, с помощью которого… можно более развязно дурачить всевозможными неосуществимыми, ложными обещаниями пролетарские головы и прибирать их к рукам, чтобы с их физической помощью утвердить свою черную партийную диктатуру» [746] «Пробуждение». №23–27. С.78. . Понятно, что с такой силой союз нецелесообразен. В письме к испанским анархистам Н. Махно утверждает: «испанские коммунисты–большевики, я думаю, такие же, как и их друзья — русские. Они пойдут по стопам иезуита Ленина и даже Сталина, они, чтобы утвердить свою партийную власть в стране… не замедлят объявить свою монополию на все достижения революции…, и они предадут и союзников, и самое дело революции» [747] «Пробуждение». №32–34. С.20. . Это предупреждение способствовало настороженности анархистов в отношении коммунистов в Испании.

Махно встречался с испанскими анархистами, включая Б. Дуррути, и рассказывал им об опыте своего движения [748] Paz A. Durruti: Leben und Tode des spanichen Anarchisten. Hamburg, 1994. S.140–143. . Махновское движение во многом станет примером для подражания его испанских единомышленников. Несмотря на разочарование Махно в опыте союзов с коммунистами, его испанские и каталонские единомышленники логикой событий принуждены будут проделать тот же путь общего фронта революционных сил.

Остаток лет уделом Махно были трудовые будни, семейная жизнь, воспоминания и редкие праздники в кругу товарищей–анархистов. И. Метт вспоминала, что «Махно был человеком чистым, даже целомудренным… Махно страстно любил дочь. Я не знаю, какими стали их отношения в конце его жизни, но когда девочка была маленькой, Махно бесконечно возился с ней, баловал ее, хотя в раздражении, бывало случалось, колотил ее, после чего чувствовал себя совершенно больным только от одной мысли, что мог поднять на нее руку» [749] Нестор Иванович Махно. С. 126–127. . Дочь Махно родилась в Варшавской тюрьме в 1922 г. и дожила до 1993 г., когда о Махно стали говорить без приставки «бандит».

В тяжелых условиях эмиграции батько держался достойно: «Я очень часто встречалась с ним на протяжении трех лет в Париже и никогда не видела его пьяным. Несколько раз в качестве переводчика я сопровождала Махно на обеды, организованные в его честь западными анархистами. Нестор пьянел от первого стакана вина, глаза его начинали блестеть, он становился более красноречивым, но, повторяю, по настоящему пьяным я его не видела никогда. Мне говорили, то в последние годы он голодал…» [750] Там же. С. 130.

Последние годы Махно жил в однокомнатной квартирке в пригороде Парижа Венсенне. Он тяжело болел туберкулезом, сильно беспокоила и рана в ноге. Семью кормила жена, работавшая в пансионате прачкой. Они часто жили раздельно, отношения в семье в этих тяжелых условиях были неровными. Махно надолго оставался один. Иногда бродил по улицам. Что волновало неугомонного революционера в последние месяцы жизни? Это были бурные дни в истории Франции. В феврале правые радикалы и фашисты вышли на улицы, чтобы попробовать на прочность Французскую республику. В ответ улицы столицы заполнили левые. Ненавидевшие друг друга социалисты и коммунисты учились действовать вместе, и даже анархисты были готовы поддержать республику в борьбе с фашистской угрозой [751] См. Шубин А.В. Мир на краю бездны. От глобального кризиса к глобальной войне. М., 2004. . Так закладывались основы Народного фронта – того самого фронта трудящихся, о котором мечтал Махно во время гражданской войны.

Зная характер Махно, нельзя исключать, что он участвовал в этих зимних демонстрациях. Для тяжело больного человека это было смертельно опасно.

«Зимой ему стало хуже, — вспоминает Г. Кузьменко — и приблизительно в марте месяце 1934 г. мы поместили его в один из французских госпиталей в Париже. По воскресеньям я его часто там навещала. Здесь я встречалась с его многочисленными товарищами, как русскими, так и французами» [752] «Набат». № 5. 1990. Подлинник письма Г. Кузьменко находится в краеведческом музее Гуляй–Поле. .