Чарльз Тилли - Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг

Государства собираются в системы столь широкого охвата, что они взаимодействуют, и они взаимодействуют так активно, что влияют на судьбы друг друга. Поскольку государства всегда возникают в результате борьбы за контроль над территорией или населением, то и появляются они не поодиночке, и обычно группируются в системы. Система государств, которая теперь преобладает почти повсюду, сформировалась в Европе после 990 г. н.э., а пять столетий спустя распространилась далеко за ее пределы. Постепенно она поглотила, заслонила или уничтожила всех своих соперников, включая те системы государств, которые тогда имели центрами Китай, Индию, Персию и Турцию. Однако в начале второго тысячелетия Европа не существовала как нечто органическое; она состояла из территории к северу от Средиземного моря, которую раньше занимала Римская империя, и огромного северо–восточного фронтира, так никогда и не покоренного Римом, который, впрочем, был освоен христианскими миссионерами, оставленными на память распадавшейся империей. В то же время значительную часть южной Европы контролировали мусульмане.

Европейский континент, как мы его знаем теперь, уже и тогда имел базу для объединения. Почти всю его территорию объединяла неорганизованная сеть торговых городов, и она обеспечивала связи с процветающими системами производства и коммерции от Средиземноморья до Восточной Азии. Население Европы составляли в основном крестьяне, а не охотники, скотоводы или горожанеторговцы. Даже в таких районах городской концентрации, как Северная Италия, у власти находились главным образом крупные землевладельцы, а сельское хозяйство было преобладающим видом экономической деятельности. Возможно европейское население (сравнительно с другими мировыми ареалами, кроме Китая), было более однородным, гомогенным в культурном отношении, благодаря религии, языку и другим видам наследия римской оккупации. В том регионе, который был в свое время под властью Рима, обнаруживаются (среди обломков суверенитета) также следы римского права и политической организации.

Эти особенности затем окажут значительное влияние на историю Европы. Возьмем произвольно дату 990 г. н.э. За тысячу лет до того Европа на мировой арене не была определившимся, единым и независимым актором, поэтому наши попытки описать последующие трансформации Европы в терминах ее отдельных этносов или социальных структур будут попытками проецировать позднейшие достижения на то время, когда они еще не возникли. Больше того, в указанное время еще даже не сформировались такие страны, как Германия, Россия или Испания, как нечто целое. Они оформятся в следующие века в результате процессов, которые мы постараемся здесь проследить. Так что соответствующие ссылки на отчетливые и устойчивые характеристики «Германии» или «России» были бы неверным представлением бурной, обусловленной обстоятельствами истории европейских государств.

Длительная гегемония Европы, возникновение национальных государств и рост национальных армий представляются столь естественными событиями, что ученые редко задаются вопросом, почему в Европе не победили другие альтернативные варианты, например, региональные империи Азии, Африки и обеих Америк, процветавшие там долгое время после 990 г. Конечно, отчасти ответом на вопрос может быть диалектика развития городов и государств в течение нескольких столетий после 990 г. Со временем густая и неравномерная сеть городов совпала с делением на многочисленные хорошо оформленные и более или менее независимые государства, что выделило Европу из всех других районов мира. За меняющейся географией городов и государств стояла динамика капитала (предпочтительной сферой действия которого были города) и принуждения (которое выкристаллизовывалось в государствах). Так что всякий, кто заинтересуется взаимодействием городов и государств, быстро перейдет к исследованию капитала и принуждения.

В каждый отдельный момент истории Европы мы отмечаем удивительное разнообразие форм сочетания принуждения и капитала. Империи, города–государства, союзы городов, сети землевладельцев, церкви, религиозные ордена, союзы пиратов, военизированные банды и многие другие формы правления утверждались в разных частях Европы за последние тысячу лет. Большинство из них были государствами того или иного рода: они были организациями, контролировавшими главные концентрированные средства принуждения в границах определенной территории, и в определенных отношениях главенствовали здесь над всеми другими организациями. И лишь позднее и постепенно преобладающей формой стало национальное государство. Отсюда вопрос: чем объясняется большое разнообразие видов политических образований (во времени и пространстве) в Европе после 990 г. н.э. и почему европейские государства со временем трансформировались в разные формы национальных государств? Почему направление перемен было одним, а пути — разными? В этой книге мы попытаемся хотя бы прояснить этот вопрос, если не окончательно его разрешить.