Леси Коллинсон-Морлей: История династии Сфорца

Я был бы рад воспользоваться возможностью высказать свою признательность за все, чем я обязан монументальному труду графа Малагуцци-Валери о Людовико Моро, с его обилием бесценных иллюстраций: подробное перечисление представляется мне непосильной задачей.

Л. К-М.

Ностра, 1933

Родовым гнездом Сфорца была Котиньола, древнее селение, располагавшееся немного севернее Фаенцы в самом сердце лежавшей вдоль Адриатического побережья беспокойной Романьи, где папский престол уже давно достиг более чем формальной власти. Здесь 28 мая 1369 года родился Муцио Аттендоло, которому суждено было оставить своим потомкам прозвище Сфорца. Хотя эта семья не принадлежала к знати, она все же занимала видное положение и была довольно состоятельной для тех диких мест. При этом семья Аттендоло благодаря числу и силе своих сыновей была вполне способна твердо отстаивать свои интересы.

Своим успехом и достигнутым ими могуществом, намного превосходящим достижения любого из их соперников в те славные дни кондотьеров, Аттендоло обязаны, по-видимому, не столько их отцу, Джованни, который, надо сказать, тоже был человеком отнюдь не из робкого десятка, сколько матери, Элизе деи Петрасцини. Петрасцини даже в Романье слыли семьей исключительно агрессивной и неуживчивой. В этой области, во многом похожей на разбойничье гнездо, где междоусобные распри практически не прекращались, а память о них сохранялась долго, любой семье, чтобы выжить, требовалось как можно больше крепких сыновей. Элиза являла собой блестящий образец вираго [1] Virago — мужественная женщина, воительница, героиня ( итал. ). — Примеч. пер . , позднее идеализированный Ариосто и Тассо. В случае необходимости она могла сражаться наравне с мужчинами, а одна из ее наследниц, Катарина Сфорца, снискала славу одной из самых знаменитых воительниц эпохи Возрождения. Судя по дошедшим до нас свидетельствам, Элиза, обладавшая мужским характером и крутым нравом, была при этом женщиной весьма добродетельной и плодовитой: она дала жизнь двадцати одному ребенку. Все ее сыновья оказались прирожденными воинами, и Муцио был не единственным из них, кто прославился как кондотьер. Не менее пятнадцати мужчин из этого клана сделали военное ремесло своей профессией, и женщины в случае необходимости вели себя как истинные дочери своей матери.

Их воспитание соответствовало тем условиям, в которых им предстояло жить. Их научили презирать изящные одежды, нежную пищу и мягкие постели. В деревне, где большинство строений были деревянными, их каменный дом более напоминал разбойничью пещеру, нежели мирное жилище провинциального дворянина, которое и тогда можно было встретить даже в тех уголках мира, где самые примитивные удобства были практически неизвестны. Как сообщает Паоло Джовио [2] Паоло Джовио (Павел Иовий), р. 1483 — епископ Ноцеры, автор исторических сочинений, среди которых, помимо жизнеописания Сфорца, есть также «История Флоренции» и «О посольстве Василия, великого князя Московского». — Примеч. пер. , стены их дома были увешаны не гобеленами, а щитами и латными нагрудниками. И если в расцвет Ренессанса это зрелище могло произвести впечатление на утонченного епископа Ноцеры, то мы можем усомниться в том, что дворцы даже тех правителей, которым предстояло стать противниками Сфорца на поле боя (таких, как дом Малатеста, соседей Аттендоло из Римини), в те времена украшались иначе. Упоминается также тот факт, что на их огромных кроватях отсутствовали покрывала. Пища была соответствующей; регулярного питания не было: мужчины съедали то, что готовила для них прислуга, и еда эта была простой и грубой.

В Котиньоле главными соперниками Сфорца были гибеллины Пазолини, весьма знатная фамилия, известная и в наши дни, один из представителей которой, граф Пьеро Дезидерио, впоследствии составил замечательное жизнеописание Катарины Сфорца (чем, можно сказать, окончательно примирил наследственную вражду между семействами). Эта давняя междоусобица обострилась в 1388 году, когда Мартино Пазолини похитил девушку, обрученную с Бартоло Аттендоло. Семья Аттендоло промолчала, но Пазолини расценили это как неуважение к невесте и внезапно напали на них. Двое из Аттендоло были убиты, а Муцио, в то время — совсем юный воин, отдыхавший в это время дома, был ранен. Эти семейства не раз сходились в ожесточенных сражениях. Недруги сражались даже на пашнях, в разгар уборки урожая. Чтобы не дать захватить себя врасплох, Пазолини были вынуждены работать на полях, держа под рукой доспехи и копья. Аттендоло могли напасть на них во время жатвы, «выскользнув из колосьев подобно змеям». В конце концов Аттендоло победили. Марино и Пазолини покинули окрестности Котиньолы, а те, что остались, сочли благоразумным изменить фамилию.