Майкл Карлей - 1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

Необходимо сделать все возможное, добавил Литвинов, чтобы предотвратить военный конфликт. После аншлюсса, напомнил он Пайяру, Советский Союз предлагал созвать конференцию заинтересованных стран. Учитывая тот факт, что созыв такой конференции сейчас, с участием Британии, Франции и Советского Союза мог быть поддержан и американским президентом Франклином Рузвельтом, она могла оказаться наилучшей возможностью удержать Гитлера от дальнейших авантюр. Но действовать нужно быстро, пока Гитлер чувствует за собой вину. 54

Отчет Пайяра об этой встрече в основном соответствует литвиновскому, но содержит некоторые интересные детали. Румынский министр иностранных дел Николае Петреску-Комнин незадолго перед тем проинформировал своего чешского коллегу Крофту, что хотя румынское правительство и возражает против прохода советских сухопутных сил по своей территории, «на воздушные передвижения оно готово закрыть глаза». Комнин и позже подтверждал такую позицию. И хотя в первой депеше Пайяра в Париж не упоминается о предложении Литвинова организовать штабные переговоры, то уже в следующей телеграмме (которая, правда, опубликована как сноска в Documents diplomatiques français), датированной непонятно почему двумя днями позже, уже добавлен этот важный пункт. Может быть, Пайяр просто забыл включить его в первый отчет о беседе? Литвинова вообще беспокоило, что Пайяр мог неточно передать содержание беседы, поэтому он попросил Сурица вручить его стенограммы прямо в руки Бонне. Он опасался, что Пайяр усилит в отчете уклончивые ответы и негативные моменты, чтобы переложить всю ответственность за провал на советское правительство. 55 Так оно и было, но занялся этим не Пайяр, а сам Бонне.

Суриц информировал Наркоминдел «из очень солидного источника», что всякий раз, когда вопрос о штабных переговорах обсуждался на заседании французского кабинета, главным препятствием всегда оказывалась позиция Британии. Один из министров, имени которого Суриц не знал (предположительно это был Камилл Шотан), отмечал, что из разговоров с британскими официальными лицами у него складывается впечатление, будто «больше всего» Британия боится советского вмешательства в европейские дела, ибо успех советского оружия «может проложить дорогу коммунизму в Центральную Европу». Тем не менее на последнем заседании французского кабинета, сообщал Суриц, группа министров настаивала на том, «чтобы контакт с нами был установлен, и в результате их давления и явился демарш Пайяра». «Я вполне допускаю, что, предприняв под давлением этот демарш, Бонне втайне рассчитывал, что мы дадим ответ отрицательный или, во всяком случае, способный вооружить его доводами против контракта. Вот почему я особо приветствую ответ, который дал Литвинов, и прошу разрешения ознакомить с ним и некоторых других членов кабинета». 56 Поэтому неудивительно, что советские дипломаты не доверяли Бонне; во Франции ему многие тоже не доверяли, в том числе министры кабинета Мандель и Рейно. Майский сообщал из Лондона, после своей встречи с французским послом Шарлем Корбеном, что тот и словом не обмолвился о встрече Литвинова и Пайяра. Принимая во внимание обычную французскую словоохотливость, это показалось Майскому странным. Ничего не появилось и в британской прессе; это навело Майского на мысль, что французское правительство не желало широкой огласки этой встречи, чтобы свести к минимуму ее политический эффект.

3 сентября Корбен пожаловался Майскому, что недостаток ясности и твердости в британских заявлениях, касавшихся Чехословакии, только усиливали возможность войны. В Берлине были убеждены, добавил Корбен, что если Германия решится на военную операцию, Британия и Франция не станут у нее на пути. Но вместе с тем он повторил, что в случае войны Франция непременно выполнит свои союзнические обязательства. 57

Непонятно, действовал ли Майский по инструкции, но уже в течение 24 часов после получения отчета о встрече Литвинова и Пайяра, он передал эту новость Черчиллю. Остается фактом, что в своей книге «Приближение бури» Черчилль приводит текст своего письма Галифаксу, в котором сообщает об этой встрече и «по абсолютно надежным источникам» в точности воспроизводит главные моменты ответов Литвинова на вопросы Пайяра. «Я счел заявления м-ра Литвинова настолько важными», писал Черчилль, что захотел непременно ознакомить с ними Галифакса. Заявления Литвинова были на самом деле важны, поэтому некоторые и не хотели придавать им широкую огласку. Лидер лейбористов Хью Дальтон написал об этом в своих мемуарах. Галифакс в ответ на письмо Черчилля скромно промолчал, замечает он. И продолжает: «выходит, вопрос о намерениях русских был слишком серьезным делом, если уж Бонне решил не проговариваться о нем даже британскому кабинету». А также своему народу, мог бы добавить Дальтон. 59 Но здесь мы чуть забегаем вперед.