Х Льоренте - История испанской инквизиции (Том I)

XIX. Магдалена была приговорена к выходу из тюрьмы в одежде монахини, без покрывала, с веревкой на шее, с кляпом во рту, с зажженной свечой в руках. Она должна была отправиться в таком виде в кордовский собор, где был приготовлен помост для церемонии ее аутодафе, на котором ей надлежало выслушать чтение приговора и его мотивов и обычную проповедь. Затем ее должны были заключить в женский монастырь ордена св. Франциска, вне города, где она проведет остаток жизни без покрывала, без права голосования и появления в собраниях общины. Каждую пятницу она должна была есть в трапезной наряду с епитимийными монахинями, никогда ни с кем не говорить, кроме монахинь общины, духовника и прелата, без специального позволения инквизиции. Причащаться ей разрешалось раз в три года, кроме случая тяжкой болезни. Если она не исполнит какой-либо статьи из своего приговора, она должна быть рассматриваема как вновь отрекшаяся от святой католической веры.

XX. Вот приговор, содержание которого не стоит, по моему мнению, ни в каком соответствии с преступлениями, его мотивировавшими, если сравнить его с приговорами, выносимыми иногда против обвиняемого в поддержке еретического предположения, хотя преступление его было плохо доказано, заверено свидетелями, несогласными между собой, и отрицаемо подсудимым.

Эта женщина, уличенная в обмане и в неправильном употреблении доверенных ей приношений, виновная во всех отношениях, ускользает от правосудия без другого наказания, кроме краткого выставления напоказ, - ибо заключение, будучи обыкновенным состоянием монахини, не может рассматриваться как наказание для Магдалены. Между тем много людей, прославившихся своими добродетелями, стали жертвами инквизиции за простое заблуждение разума, которое часто имело ту реальность, какую придало ему невежество квалификаторов.

XXI. Если бы мне надо было голосовать за учреждение трибунала инквизиции с уставами и распорядками, похожими на действовавшие в испанской инквизиции, я признаюсь, что пожелал бы подвергнуть ему только людей, подобных Магдалене Делакрус. В делах такого свойства всегда встречаются, более или менее, те же обстоятельства; во все времена процессы этого рода кончаются результатами не менее несправедливыми. Если бы я был инквизитором, я подал бы голос за заключение Магдалены в доме женщин дурного поведения, которым бы поручил ежедневно бичевать ее плетью [718], пока не выйдут из нее серафим Бальбан, его товарищ Питон и все легионы дьяволов, которых обманщица даже во время своих признаний имела будто бы внутри себя, между тем как настоящими демонами были два смертных греха ее: гордость и сладострастие.

XXII. Процесс Магдалены Делакрус сделал менее чести совету инквизиции, чем указ, адресованный провинциальным трибуналам 18 июля 1541 года, в котором было сказано: если обвиняемый, приговоренный к выдаче светской власти как нераскаянный, обратится, так что не будет сомнения в его раскаянии, он не будет отпущен, чтобы подвергнуться смертной казни, и инквизиторы допустят его к примирению с Церковью и к епитимье. Эта мера не могла, однако, применяться к осужденным за вторичное отречение, ибо единственная милость, какую уставы даруют кающемуся рецидивисту, ограничивается тем, что его не сжигают живым, а лишают жизни другим способом, который предполагается менее ужасным.

XXIII. Кардинал Тавера, шестой главный инквизитор, умер 1 августа 1545 года. Он был племянником второго великого инквизитора Десы, преемника Торквемады. При его смерти число трибуналов было одинаково с тем, какое было, когда он стал во главе инквизиции. Действительно, он восстановил хаэнский трибунал, но зато наваррский был упразднен, и его округ был соединен с калаорской инквизицией.

XXIV. Счет жертв инквизиции, установленный для эпохи главного инквизитора Манрике, дает за семь лет службы Таверы семь тысяч семьсот двадцать лиц осужденных и наказанных. Семьсот сорок были сожжены живыми и четыреста двадцать в изображении. Остальные, в количестве пяти тысяч четырехсот шестьдесяти, подверглись различным епитимьям. Таким образом, можно допустить приблизительно, что каждый трибунал приговаривал ежегодно восемь человек первой категории, четырех - второй и сорок - третьей. Я не сомневаюсь, что число их было значительно больше. Однако, верный моей системе беспристрастия, я предпочитаю держаться более умеренного счета.

Глава XVII

ИНКВИЗИЦИИ НЕАПОЛЯ, СИЦИЛИИ И МАЛЬТЫ И СОБЫТИЯ ЭПОХИ КАРДИНАЛА ЛОАЙСЫ, СЕДЬМОГО ГЛАВНОГО ИНКВИЗИТОРА