Пер Лагерквист: Святая земля

Может, это страна, где никто не был.

Так они сидели молча. Пастухи сидели спокойно, терпеливо, - видно, они привыкли молчать вместе. Это были старые, изнуренные люди, и все же у них как бы не было возраста, трудно было сказать, сколько им лет.

Потом один из них спросил, обращаясь к Джованни:

- Ты что - слепой?

Джованни кивнул.

- А как ты ослеп? - спросил другой. - Этого мы не знаем, - ответил за него Товий, - может, кто-нибудь отомстил ему.

- О!.. Вот оно что. А кто это сделал?

- Не знаю, может быть, Бог.

- Бог?

- Да. Но точно мы этого сами не знаем.

- А за что тот, кого ты назвал, отомстил ему?

- За то, что он осквернил его. Но я сказал, что мы сами ничего не знаем. Может, мне это только кажется.

Один пастух повернулся к слепому:

- А что ты сам думаешь об этом?

- Я сомневаюсь в том, что тот, о ком он говорит, существует. Но если Он есть, то, верно, Товий прав.

Товия взволновал этот ответ, может быть, он счел его тоже богохульством. И пастухов, казалось, тоже не удовлетворил ответ слепого. Они смотрели на его выразительное, хотя и старое лицо, на большое, тяжелое тело. На его широкой волосатой груди, запутавшись в седых волосах, висел на истертой цепочке какой-то предмет. Им захотелось узнать, что это такое.

- Что это у него на груди? - шепотом спросили они Товия, словно хотели, чтобы слепой их не услышал.

Но он, конечно, услыхал это, как и все прочие их слова.

- Это медальон, - ответил Товий.

- Медальон? А что это такое?

- Сам по себе он ничего особенного не значит. Но в нем можно хранить что-нибудь очень важное, что носящий его не должен потерять. Поэтому его носят на груди, поближе к сердцу, и никогда с ним не расстаются.

- Вот оно что.

- И что в этом медальоне? Товий помедлил с ответом.

- Мы понимаем. Это, наверное, тайна.

- Да.

- А ты знаешь, что в нем? Или это знает только он один?

Товий помолчал немного, потом сказал:

- Он пустой.

- Пустой?

- Да.

- Пустой...

- Значит, он вовсе не имеет цены?

- Это все, что у него есть, и я не раз замечал, что он очень боится потерять его. Я думаю, он не может жить без него.

- Хотя он пустой?

- Да.

- Как странно... Неужели можно так дорожить им, раз он пустой. Раз в нем нет того, что он должен хранить?

- Мы не можем этого понять. А ты не можешь объяснить нам это?

- Не все можно объяснить. Так уж случилось.

Пастухи сидели молча. Их серьезные, немного усталые глаза смотрели на предмет, висевший на груди слепого, покрытой седыми волосами; они больше ничего не спрашивали.

- Да, да, - тихо прошептал один из них, - это правда. Многое на свете нельзя объяснить. Просто так уж оно есть.

За стеной храма снова послышались шаги, голоса и стук копыт, - видно, и другие пастухи, заметив дым, пришли сюда со своим стадом. Козы уже начали карабкаться, протискиваясь меж обвалившимися камнями, они высовывали свои острые морды из-за колонн и глядели узенькими глазами на чужих. Было ясно, что их внимание привлекали не двое пастухов, которых они хорошо знали, а какие-то новые существа, непохожие на тех, к кому они привыкли. У храма собралось также целое стадо овец. Они не входили внутрь, как козы, а жевали сухую траву, не глядя по сторонам. Вскоре показались и другие пастухи, они несмело приблизились к четверым, сидевшим у огня. Подойдя, они поздоровались и молча уселись в кружок, скрестив ноги и положив пастушьи посохи на колени. Казалось, они были ровесники двоих, пришедших раньше, но наверняка сказать было трудно, это были тоже люди непонятного возраста, видно было лишь, что они не молоды и не зрелого возраста, а прожили долгую жизнь. Эти пастухи не хотели показать чужим свое любопытство и ни о чем их не спрашивали. Но немного погодя два первых пастуха стали рассказывать им то, что они узнали от Товия и слепого об их удивительной судьбе. Те внимательно слушали. Их, видно, очень удивило, что незнакомцы приплыли морем, как будто с моря никто не мог к ним явиться. Но более всего их удивило, что чужие направлялись в Святую землю, в какую-то страну с таким названием.

- В Святую землю? - тихо повторяли они, глядя с недоумением друг на друга.

А что это за земля? Им очень хотелось это узнать, услышать что-нибудь о ней. Но оба пастуха не сказали им больше ничего, ничего не объяснили, ничего, кроме странного названия. Быть может, они больше ничего не знали, быть может, даже сами незнакомцы ничего о ней не знали, ведь они никогда там не были, только собирались попасть туда. Святая земля?..

Они сидели, ломая голову над тем, что это может быть за страна.