Борис Владимиров - Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

Чтобы не терять при штурме города людей, я решил использовать всю дивизионную и приданную артиллерию на прямой наводке. С командирами 152-мм дивизионов договорился легко, хотя гаубицы, как правило, на прямую наводку не ставятся. Первый залп огня давался из всех орудий по противнику, который засел в зданиях и подвалах в 100–150 м от нас. Несколько дальше вели огонь 160-мм минометы. Больше всего немцев было в подвальных этажах, окна которых чуть выступали над уровнем земли и использовались ими как бойницы. Интересно, в Германии в восточной ее части все окна подвальных этажей смотрели главным образом на восток. Это было предусмотрено в прошлом на случай войны с восточным соседом. В западной части Германии с той же целью такие окна выходили на запад. Как мне было известно, это правило соблюдалось при строительстве всех зданий, чтобы легче было обороняться в населенных пунктах.

После первых двух залпов огонь переносился на 100–150 м вперед, соответственно перемещалась и артиллерия. Пехота быстро продвигалась сначала до рубежа разрывов снарядов, выковыривая полуоглушенных, обезумевших немцев из укрытий. Так, шаг за шагом без больших потерь проникали мы глубже в город, пока гитлеровцы ожесточенно сопротивлялись. Надо сказать, что их сопротивление после нескольких скачков нашей артиллерии ослабевало, а здания превращались в руины. Наш огонь, против которого не было защиты, действовал на фашистов убийственно. Мы же сохранили сотни солдатских жизней, что в конце войны имело особое значение.

Потом уже стало известно, что около 7–8 тысяч фашистов вышли из города Арисвальде в северном направлении и вне его стен были пленены, а сопротивляющиеся — уничтожены. В самом городе немцы понесли большие потери, что было видно из показаний генералов и офицеров, взятых в плен нашими войсками.

«Моя дивизия, — показывал пленный полковник Каппе, — имевшая перед боями в районе Арисвальде более 10 тысяч личного состава, была разбита и перестала существовать в течение пяти дней».

Овладев Арисвальде, 311-я дивизия продвигалась в северо-западном направлении, ведя бои на всем протяжении до г. Штаргарда. Очень тяжелые бои шли на рубеже Шенвардер до реки Ина. На шоссейных дорогах устанавливались заграждения и особенно густо ставились противотанковые мины. Все населенные пункты были предварительно приспособлены к круговой обороне. Плотный огонь из пулеметов велся как с верхних этажей домов, так и из полуподвальных помещений. Населенные пункты располагались густо: преодолев с большими трудностями один, чуть ли не сразу натыкались на другой. У себя дома немцы дрались ожесточенно, со звериной злостью, часто неразумно контратаковали и гибли.

Шел февраль. Грязь была всюду. Обувь сырая, обмундирование заляпано грязью. В первых числах марта 1945 года, наступая на штеттинском направлении, мы подошли к городу Штаргарду, крупному узлу немецкой обороны. До 4 марта дивизия в тесном взаимодействии со всеми соединениями 61-й армии, в составе которой находилась, дралась за этот город и наконец овладела им. Здесь была освобождена большая группа пленных из западных стран и много советских людей, угнанных фашистами в рабство.

Когда я вошел в город, первое, что бросилось в глаза, был пух, летающий всюду. Я невольно вспомнил статью И. Эренбурга, где он писал, что настанет день, когда от фашистов полетит пух. Эренбург пользовался большой любовью у солдат и офицеров, и, как только появлялась его очередная статья, газеты немедленно расхватывались. Писал он остро, целенаправленно и доходчиво. Статья настраивала бойцов на месть, что было осуждено Центральным Комитетом КПСС. Но бойцы решили воплотить в жизнь то, о чем писал Эренбург. Они вспарывали перины, подушки и высыпали их содержимое на улицу. Командиры пытались прекратить эту самодеятельность, но было уже поздно. В воздухе носились хлопья белого пуха, словно хлопья снега.

Возвращаясь от командующего армией, который вызывал мня на свой КП для того, чтобы поставить перед дивизией дальнейшую боевую задачу, я отправился через Штаргард далее на запад, рассчитывая, что части дивизии должны быть много западнее города. Со мною, как всегда при переездах, шли три машины: на одной — я с радистом личной радиостанции и адъютантом, капитаном Ивановым, на двух других — несколько человек комендантского взвода и мой ординарец Веня Смирнов.

Мы уже выехали далеко за город. Наших частей нигде не было видно, и я забеспокоился. По расчету времени они должны были находиться здесь, западнее города. Я приказал остановить машину, вышел из нее и, отойдя шагов на десять, стал смотреть в бинокль. Вдруг слева, не далее 500 м от дороги, я увидел два немецких орудия, направленных в нашу сторону. В тот же миг прогремели два выстрела, снаряды разорвались возле наших машин. Сразу же после выстрелов орудия снялись с позиций и исчезли.