Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 1

Трудящиеся, участвовавшие в работе первых советских судов и следственных комиссий, расследовали дела и судили не по писаным законам, которых еще не было, а руководствуясь своим революционным правосознанием. Каждый участвовавший в процессе чувствовал себя ответственным следователем, судьей. Приговоры народно-революционных судов пользовались огромным авторитетом у трудящихся.

В первое время после Октября кое-где сохранились и дореволюционные суды, особенно мировые.

Жизнь требовала внести единообразие в систему советских судебных и следственных учреждений.

22 ноября 1917 г. Советское правительство приняло первый декрет о суде. Он прежде всего определил, что все дореволюционные окружные суды, судебные палаты, правительствующий Сенат, военные и морские суды, институты судебных следователей, прокурорского надзора, присяжной и частной адвокатуры упраздняются, а действие института мировых судей приостанавливается. Взамен прежних образовывались новые выборные советские судебно-следственные учреждения, организуемые на широких демократических основах. Предусматривалось создание и специальных судебно-следственных учреждений для борьбы с контрреволюцией. В ст. 8 декрета указывалось: «Для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и прочих лиц учреждаются рабочие и крестьянские революционные трибуналы в составе одного председателя и шести очередных заседателей, избираемых губернскими или городскими Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Для производства же по этим делам предварительного следствия при тех же Советах образуются особые следственные комиссии».

Этот декрет и последующие инструкции юридически закрепили важнейшие демократические принципы и нормы судоустройства и судопроизводства, выработанные самодеятельными народно-революционными судами и следственными комиссиями еще до опубликования декрета. Основными принципами работы революционных трибуналов и народных судов стали: 1) избираемость судей и членов следственных комиссий Советами, широкое участие в работе судов и следственных комиссий народных представителей; 2) гласность и публичность судопроизводства; публичность распространялась и на деятельность следственных комиссий, важнейшие решения которых принимались в открытых заседаниях; 3) полное равноправие сторон в судебном процессе, достигавшееся отменой особых прав, которые имело раньше обвинение (прокуратура) в процессе дознания, следствия и суда; общественными обвинителями и общественными защитниками мог быть каждый из присутствующих па суде неопороченных граждан; 4) допущение защиты со стадии предварительного следствия; 5) коллегиальность в решении вопросов предварительного следствия и судебного процесса; 6) в виде наказаний суды могли применять: денежный штраф, общественное порицание, лишение общественного доверия, принудительные общественные работы, лишение свободы, высылку за границу и т. п. Смертная казнь не входила в число предусмотренных законом наказаний.

Но система судебно-следственных учреждений, сложившаяся в первое время после Октябрьской революции, не обеспечивала достаточно эффективной борьбы с контрреволюцией и другими видами наиболее опасных преступлений. Следственные комиссии и революционные трибуналы занимались рассмотрением дел об уже известных, совершенных преступлениях. Между тем контрреволюция тайно устраивала заговоры, готовила восстания, не брезгуя никакими средствами борьбы против республики Советов. Политическая обстановка настоятельно требовала создания такого аппарата, который мог бы выявлять, своевременно пресекать, предупреждать зреющие, подготавливаемые контрреволюцией преступления, действовать оперативно, решительно, опираясь на содействие и поддержку трудящихся. С этой целью были образованы специальные комиссии и комитеты по борьбе с отдельными видами особо опасных для революции преступлений. Среди них наибольшее значение приобрели Комитет по борьбе с погромами и Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

Вскоре после победы Октябрьской революции темные, буйствующие мелкобуржуазные деклассированные элементы в Петрограде стали громить винные погреба и склады. Они напивались, открывали стрельбу, совершали грабежи и убийства. В. А. Антонов-Овсеенко, командовавший в то время войсками Петроградского военного округа, впоследствии писал: «Никогда не виданное бесчинство разлилось в Петрограде. То там, то сям появлялись толпы громил, большей частью солдат, разбивавших винные склады, а иногда громивших и магазины… Никакие увещания не помогали. Особенно остро встал вопрос с погребами Зимнего дворца… Как только наступал вечер, разливалась бешеная вакханалия. «Допьем романовские остатки!» — этот веселый лозунг владел толпой. Пробовали замуровать входы — толпа проникала сквозь окна, высадив решетки, и грабила запасы. Пробовали заливать погреба водой — пожарные во время этой работы напивались сами». Действенные меры борьбы с погромами подсказали революционные массы, которые начали расправляться с пьяницами и грабителями. «Когда за борьбу с пьяницами взялись гельсингфорсские моряки, — писал В. А. Антонов-Овсеенко, — погреба Зимнего были обезврежены. Это была своеобразная титаническая борьба. Моряки держались стойко, связанные свирепым товарищеским обетом — «смерть тому, кто не выполнит зарока», и, сами в другое время великолепные «питухи», они победили николаевское зелье… На Васильевском острове борьба была проведена твердо. Финляндский полк… объявил остров на осадном положении и заявил, что будет расстреливать грабителей на месте, а винные погреба взрывать».