Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2

4 августа вблизи афганской границы во время стычки с отрядом 8-й советской кавалерийской бригады Энвер-паша был убит. Командование басмачами перешло к Данияр-беку, который также вскоре был убит. Басмаческое движение пошло на спад и в Бухаре. В 1922 г. чекисты ликвидировали организации «Комитета национального объединения».

Ликвидация басмачества в Туркестане была осуществлена благодаря успехам новой экономической политики. Хозяйственно-политические мероприятия здесь строились на внимательном учете национальных особенностей коренного населения, решительной борьбе с остатками колонизаторских пережитков, привлечении к советской работе и к борьбе с басмачами значительных слоев местного населения. Одним из важных документов, определявших линию Коммунистической партии в этих вопросах, явилось циркулярное письмо ЦК РКП (б) от 11 января 1922 г. Коммунистической партии Туркестана. «Вы должны отдавать себе ясный отчет в том, — указывалось в этом документе, — что полное изживание колонизаторского уклона (который есть прямая измена коммунизму и бесстыдное надругательство над принципами III Интернационала) должно быть и может быть достигнуто сравнительно в наименьший срок и является основой оздоровления национальных отношений и роста доверия трудящихся масс местных наций к Коммунистической партии и Советской власти».

В письме особо подчеркивалось значение новой экономической политики для ликвидации басмаческого движения. «Органы Советского государства, — говорилось в письме, — применяясь к законам рынка, должны экономически связаться с мелкими производителями и, дав им выход, избавляющий их от капиталистической кабалы, найти в них прочную политическую опору, обеспечить в них верных и убежденных союзников партии пролетариата. В частности, новая хозяйственная политика, дополненная усиленной политработой среди узбеков, поможет в Фергане окончательно вырвать почву из-под ног басмачества, являющегося теперь одним из важных факторов хозяйственного разложения».

Соблюдение этих указаний ЦК РКП(б), исполнение их сыграли решающую роль в ликвидации басмачества.

10 июня 1922 г. против Муэтдина были начаты военные действия, которые вызвали волну сдачи частям Красной Армии как отдельных басмачей, так и целых их групп. В течение 1922 г. на сторону Советской власти перешли 137 курбашей и 2420 рядовых басмачей, сдавших оружие. Муэтдин был взят в плен и предан суду.

В сентябре 1922 г. Военно-революционный трибунал Туркестанского фронта под председательством П. А. Камерона при огромном стечении населения рассмотрел дело о злодеяниях Муэтдина и семи его ближайших сообщников. Присутствующий на суде участник борьбы против басмачей Ф. П. Шацилло написал в свое время репортаж, который ярко отражает перемену отношения местного населения к преступлениям басмачей:

«Громадный двор мечети Азрет в городе Оше. Тысячная толпа. Здесь и местные жители, здесь и приехавшие за сотни верст любопытные и делегаты; каждый стремится пробраться вперед и увидеть, хоть на один момент, скамью подсудимых, на которой сидит царек Ошского района Муэтдин, или, как он именовал себя, Эмир-ляшкар-баши Муэтдин-катта-бек Усман Алиев, что в переводе значит: верховный главнокомандующий, непобедимый Муэтдин, большой господин Усман Алиев.

Вокруг Муэтдина — ближайшие помощники его. Здесь и известный палач Камчи Темирбаев…

Несколько дней тянулись свидетельские показания. Свидетели — живые страницы жуткой летописи о кровавом разгуле. Вот толстый арбакеш. Он вез, под охраной 45 красноармейцев, транспорт.

— В транспорте, — рассказывает он, — было до шестидесяти человек граждан; среди них были женщины и дети. По нашим законам беременная женщина считается святой. Но для Муэтдина нет ничего святого — он уничтожал всех. Беременным женщинам вскрывали животы, выбрасывали плод и набивали животы соломой. Детям разбивали головы о колеса арб или устраивали из них козлодранье, и они разрывались на части. Красноармейцев сжигали на костре…

Появляются новые свидетели, и все твердят одно: если власть не расстреляет бандита, они покинут свои места и уйдут в Мекку. Десятками поступают приговоры от населения…

Долгими, несмолкаемыми аплодисментами встречается речь обвинителя, требующего расстрела для Муэтдина и его приближенных. Протестующие крики и угрозы несутся по адресу защитника, просящего о снисхождении. Защитник теряется.

Приговор мог быть только один.