Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2

Взаимоотношения между Евгением и кулацкими руководителями села все более ухудшались. Наконец после одного из инцидентов председатель сельского Совета Григорий Ковальчук ожесточенно бросил Евгению:

— Помни, Женька! Если не ты, так твоя семья запомнит! Ты от моих рук не уйдешь!

Это была реальная угроза. Тревожное письмо послал Евгений своему другу. А Андрей, воспользовавшись состоявшимся в территориальном полку собранием, на котором отчитывался председатель районного исполнительного комитета Александр Палыка, выступил и заявил о кулацком засилье в Головчинцах, о борьбе Евгения Короля, об угрозах Ковальчука. Палыка обещал принять меры.

Я рассматривал теперь сохранившуюся переписку. Евгений, узнав о выступлении в полку, писал своему другу Андрею:

«Это сделал ты, и никто другой. Честь и слава террармейцу, который так открыто и смело вскрывает недостатки советского строительства на селе. Если это сделал ты, так у меня не хватает слов для похвалы. Ты — герой в борьбе за строительство новой, социалистической жизни…»

Андрей ответил:

«Ты спрашиваешь, кто это выступил о состоянии нашего села? Это действительно я. Все те безобразия, о которых мы говорили с тобою, тлели внутри меня, жгли меня, и когда я высказался, то мне легче стало. Товарищи говорили, что я буду отвечать за такие слова, но я сказал: хорошо, буду отвечать!»

Продолжая поиски материалов, я пересмотрел в районной милиции папку бумаг о преступлениях в селе Головчинцах за последние месяцы. И наткнулся на короткое заявление, написанное уже хорошо знакомым мне острым, режущим почерком:

«Заявляю, что в случае, если меня когда бы то ни было убьют в нашем селе, то виновником моей смерти будет председатель сельсовета Григорий Ковальчук. Я мешаю ему и его компании проводить кулацкую политику в селе. Он прямо грозил убить меня, устранить со своего пути».

Это было свидетельство самого Евгения Короля, как бы вставшего живым, чтобы изобличить своего убийцу…

Как следователь я знал, что надо делать. Но был один пункт, который я должен был согласовать, — вопрос об ответственности должностных лиц района и округа. И я выехал в Винницу для доклада прокурору.

Исполнявший тогда обязанности окружного прокурора Деревянко в прошлом был горняком, на лице его и шее еще сохранились следы работы в шахтах — въевшиеся в кожу осколки угля. Простой, может быть недостаточно образованный, он нутром, классовым сознанием рабочего человека разбирался в сложных вопросах, был мудр и прост в решениях. Выслушав доклад, просмотрев материалы дела, он согласился с моими предложениями и пошел вместе со мною в окружной исполнительный комитет.

Председатель окружного исполнительного комитета Чабай внимательно выслушал мой доклад. Но когда я заявил о необходимости ареста и привлечения к ответственности не только сельских работников, но также и Михаила Ковальчука, он перебил меня:

— Моего заместителя? Понимаете ли вы всю ответственность вашего предложения?

— Да, понимаю, — ответил я.

— Мы обсудим, — сказал он после некоторого раздумья.

В тот же день меня снова вызвали к председателю окрисполкома.

Чабай встал из-за стола и сказал:

— Мы обсудили и согласны с вашим предложением. Мы верим вам. Помните об ответственности, которая лежит на вас и на нас! Вы должны показать, каким образом кулаки сумели пробраться к руководству советскими организациями села. Мы поможем вам. Свяжемся с Харьковом и согласуем с правительством вопрос об отстранении Ковальчука от должности… и тогда вы сможете его арестовать. Через несколько дней мы сообщим вам…

Я возвратился в Головчинцы, полный решимости выполнить намеченный мною оперативный план следствия.

В первый же день я арестовал председателя сельсовета Григория Ковальчука, председателя потребительского общества Василия Любарского, учителя Ивана Сороку, нескольких кулаков.

Прошло несколько дней. Сообщений из Винницы не было. На пятый день я в сопровождении милиционеров отправился к Михаилу Ивановичу Ковальчуку.

— А, товарищ следователь, пожалуйста, пожалуйста, садитесь, — сказал он, встретив меня, как знакомого… Но я прервал его:

— Я буду производить у вас обыск…

— Что? Разве вы имеете право на это? Вы, наверное, забыли, что я заместитель председателя окрисполкома? Где разрешение на обыск?

Я присел к столу и чернильным карандашом на чистом листе бумаги написал постановление о производстве обыска у гражданина Михаила Ковальчука.