Максим Кустов - Цена Победы в рублях

В районах Беларуси, которые были включены в состав Восточной Пруссии — Белостокская область с некоторыми районами Брестчины и Гродненщины, обращались денежные единицы рейха, т. е настоящие немецкие марки.

Наряду с бесконтрольной эмиссией оккупационной марки значительную часть дохода Главного управления Имперских кредитных касс составляли поступления от средств, реквизированных у населения, реализации ценного имущества, награбленного оккупантами. Этой цели служило постановление о валютном праве Остланда, куда входил и генеральный округ Белоруссия, согласно которому население должно было сдать в местную кредитную кассу изделия из золота и других благородных металлов, а также иностранную валюту. Тем, кто нарушал валютное законодательство, грозили тюремное заключение, конфискация или штраф. Кроме того, в распоряжении немцев оказались значительные денежные фонды, которые не удалось эвакуировать. Кстати, денежная реформа 1942 года об изъятии у населения советских Денег касалась и территорий «Остланда», что послужило дополнительным способом ограбления местных жителей.

Но в изначально более бедной Белоруссии ситуация с продуктами и товарами широкого потребления оказалась гораздо хуже, чем на Украине, не говоря уже о Прибалтике. Крайне низкий жизненный уровень городских и сельских жителей оккупированной Беларуси и острый дефицит многих потребительских товаров привели к возрождению натурального обмена. В конце 1941 года в немецкой оперативной сводке из Минска сообщалось: «Доверие к ценности денег почти полностью исчезло. Русская валюта в частной торговле вообще не курсирует, немецкая берется неохотно. Основой торговых расчетов служат самогон, табак, мука, причем эти товары берутся не только потребителем, а вообще являются мерой стоимости торговых сделок».

Анна Марковна Скумс, пережившая оккупацию в белорусской деревне Липовец (находившейся в районе Лепеля), вспоминает: «…в первые месяцы после оккупации у сельчан, и у нас в том числе, был еще какой-то минимальный запас соли, спичек, сахара. Но вскоре ничего этого не стало: запасы истощились. Купить их было негде. Без сахара и спичек жить трудно, но можно. А без соли жить невозможно. Это кошмар. Пища без соли не лезла в горло. Кто хоть раз испытал мучение есть без соли, тот поймет меня. В больших селах были до войны магазины, и когда началась война, жители этих селений растащили имеющиеся в них продукты. А в Липовце и в других не-больших деревеньках магазинов не было, и поэтому никто не смог создать необходимых запасов. Идти искать в других деревнях, где можно было бы выменять хоть немного соли, было делом опасным. Можно было поплатиться жизнью. Вот и мучились без соли. В городах, в крупных местечках остались продовольственные склады, советские войска, отступая поспешно, не успели их ни вывезти, ни уничтожить. Немцы — народ деловой. Захватив эти склады, сразу поняли, как их лучше использовать. В каждом гарнизоне открыли ларьки, где торговали фашистские ставленники и прихлебатели. Ближайшие от Липовца гарнизоны размещались в Краснолуках и Кащино. Как можно было купить у них соль? Денег не было. Советские деньги не принимались, а оккупационных марок у жителей Липовца не было. А деньги и не нужны были. Шел простой натуральный обмен. Соль меняли на яйца, масло, сало, ягоды, грибы, как на свежие, так и на сушеные. Ягод и грибов в наших лесах было множество. Сельчане приносили их целыми корзинами. За это паны давали один-два фунта соли. И тому были рады. Вагонами отправляли фашисты в свой «фатерлянд» ягоды и грибы для своих фрау и киндер. Особенно охотно принимали они лекарственные я годы. [171] Интернет-сайт «Я помню».

Попытки оккупационных властей удержать цены на довоенном уровне привели к распределению ряда важнейших для населения продуктов по спискам, карточкам (как это имело место в Минске), которые далеко не всегда можно было отоварить.

В генеральном округе «Беларусь» в соответствии с «премировальным планом» 1943–1944 годов в каждом магазине текстильных изделий вывешивался список всех прядильных изделий, предлагаемых населению.

На оборотной стороне текстильного талона была напечатана часть упомянутого списка для ориентации в выборе нужного товара. Владелец текстильного талона мог, например, приобрести: «женский платок на голову или одна пара портянок = 4-м текстильным талонам; 1 метр фланели = 8-ми текстильным талонам; рабочие брюки (1 шт.) = 28-ми текстильным талонам…» [172] Орлов А. Оккупационные деньги в Беларуси // № 31. 2003, ноябрь.