Максим Кустов - Цена Победы в рублях

Таким образом, если считать средней рыночную цену на бутылку водки (0,5 литра) — 500 рублей, то военную ежедневную стограммовую порцию можно оценить в 100 рублей. В дореволюционном военно-морском флоте некоторые матросы вместо полагающейся им ежедневной порции водки предпочитали брать ее денежную стоимость, так называемую «заслугу» (некоторое время она исчислялась пятью копейками). Но в Красной армии практика замены водки деньгами отсутствовала. Видимо, многие непьющие красноармейцы предпочитали поступать, как Юрий Владимирович Никулин, и менять свою порцию водки на что-нибудь более им необходимое.

Иногда удавалось совместить полезное с приятным — и самим доставалось, и друзей угощали, и еще можно было оставить родным в тылу для обмена, например, на продукты (поскольку спирт или водка с успехом заменяли деньги).

Так повезло, например, артиллеристу Демидову, ехавшему с фронта в командировку в Москву и оставшемуся вообще без продуктов: «Я подметил, что еще в начале пути моряки были уже «навеселе», но вели себя добродушно и вежливо. Смотрю, и сейчас они тоже, «поддавши», весело балагурят, поют песни. Они даже со мной немного побеседовали, пошутили. Состав тронулся, и я оставил подвыпивших моряков…

На следующий день в теплушке по соседству снова шло веселье и слышалась разудалая песня «Шумел камыш». Тут я почему-то подумал: сколько же надо запасти водки на таких здоровенных лбов, чтобы гулять несколько суток подряд, не просыхая?

Объедать раненых было неудобно, и на очередной остановке я направил свои стопы к балтийцам. Они обрадовались моему приходу, пригласили за стол и стали угощать спиртом. Для вида пригубил это отвратительное зелье, но с большой охотой закусил. В ходе застолья слушал, как матросы смачно «травили баланду» о своих подвигах на суше и на море, в свою очередь, я тоже рассказал о бое с немецкими танками. Постепенно наше знакомство стало переходить в панибратство, меня хлопали по плечу и пожимали руки. Один из матросов, еле стоявший на ногах, заплетающимся языком произнес: «Братцы, а лейтенант свой парень, нальем ему еще!»

Трудно было удержаться от такой похвалы , и я снова приложился к спирту. Тот же пьянчужка, наклонившись к своему соседу, заговорщически произнес: «Может, поделимся с артиллерией, добра этого у нас хватит до самой Москвы». Сосед кивнул головой.

Балтийцы поведали мне сокровенную тайну: в конце состава прицеплен товарный вагон. Вагон как вагон, но в нем есть цистерна, в которой перевозили спирт. Она считается пустой, но если на веревке опустить в нее котелок, то можно «нацедить» ведро спирта-сырца. Взяв с меня слово, что я никому «ни-ни», моряки помогли мне добраться до своей теплушки и пожелали спокойной ночи.

Тайну я все же нарушил, о цистерне рассказал своему соседу, лейтенанту-артиллеристу, ехавшему, как и я, в Москву в командировку Лежа на нарах, мы разработали «стратегический» план операции под кодовым названием «Спирт». Одним словом, решили тоже попытать счастья, стать «виночерпиями». На какой-то станции сняли со щита два противопожарных ведра, выкрашенных в красный цвет раздобыли веревку. Котелок позаимствовали у солдата-истопника. Едва стемнело, отправились на промысел. Пломбу сорвали моряки-«первооткрыватели», с ней не надо было возиться, дверь легко поддалась, и мы юркнули в вагон. На ощупь нашли лестницу, прислоненную к цистерне как раз напротив горловины. Слегка приоткрыв дверь, чтобы не задохнуться от удушливых паров спирта, приступили к делу Мужественно преодолевая «газовую атаку», я раз за разом черпал котелком настолько ядовитую жидкость, что вскоре у меня закружилась голова и стало подташнивать. Но ведро уже было полнехонько. Наверху меня сменил «подельник». И второе ведро наполнилось до краев.

К счастью, наш состав, скрипнув тормозами, остановился, и мы попрыгали, как зайцы, на землю. Аккуратно, чтобы не расплескать с таким трудом добытую жидкость, мы побрели к себе в вагон. Узнав, какой продукт мы принесли, доблестные лейтенанты и подполковники встретили нас, как национальных героев. Одно ведро поставили на стол — пей, сколько хочешь, второе — разлили по флягам и бутылкам, так сказать, для личного пользования.

Офицерский вагон «гудел» целые сутки. Съестные припасы, у кого они были, вытряхивались из вещмешков и шли в «общак». Вот так, вполне благополучно, но с приключениями я доехал до Москвы. Устроился у сестры Моги, преподнес ей в подарок флягу спирта, которую она на следующий день обменяла на хлеб ». [126] Демидов П.М. На службе у бога войны. М.: Яуза, ЭКСМО, 2007. С. 65–68.