Некоторые противники Израиля из числа ученых, например Ноам Хомский и Эдвард Сайд, также отвергают идею образования двух государств. Хомский говорил: «Я не думаю, что это хорошая мысль», — хотя и признавал, что это может быть «лучшая среди прочих отвратительных идей». Хомский долгое время отдавал предпочтение единому двунациональному федеральному государству, построенному по модели Ливана и Югославии, и, вероятно, придерживается этой позиции и сейчас [4] Позиция Хомского относительно федеральной модели «по образцу Югославии» выражена в книге Middle East Illusions (Oxford: Rowman & Littlefield, 2003), стр. 105–106. То, что моделью может послужить и Ливан, он говорил в беседе со мной в 1970 г.
. Тот факт, что оба этих начинания самым печальным образом потерпели фиаско и закончились кровавой братоубийственной войной, Хомский игнорирует — для него теория намного важнее практики. Сайд решительно выступает против любого решения, при котором Израиль продолжает существовать как еврейское государство: «Я сам не верю в возможность существования двух государств. Я верю в одно государство» [5] Atlantic Unbound (онлайн-вариант Atlantic Monthly ). Интервью у Сайда 22 сентября 1999 г. брал Харвей Блум, http://www.theatlantic.com/past/docs/unbound/interviews/ba990922.htm .
. Он, как и Хомский, отдает предпочтение двунациональному светскому государству — это элитистское и непрактичное решение, которое придется навязывать обеим сторонам, поскольку в реальности ни израильтяне, ни палестинцы на него не согласятся (разве что в качестве коварной тактики, не дающей противнику построить свое государство).
Несомненно, результаты опросов по проблеме создания двух государств сильно варьируются и в существенной степени зависят от обстоятельств. В периоды активизации конфликта больше израильтян и больше палестинцев отвергают возможность компромисса, но более серьезные люди понимают: на что бы ни надеялись теоретически отдельные люди и что бы они ни объявляли своим божественным правом, реальность такова, что ни израильтяне, ни палестинцы не могут отказаться или согласиться на одно государство. Таким образом, неизбежность — и правильность — того или иного решения, подразумевающего образование двух государств, кладет плодотворное начало дискуссии, целью которой является конструктивное решение этого опасного и болезненного конфликта.
Наличие точки отсчета, по поводу которой достигнуто согласие, принципиально важно, поскольку каждая сторона в этом давнишнем споре начинает изложение своих претензий на эту землю с разных исторических эпох. Это не должно удивлять: нации и народы, вовлеченные в конфликт, обычно выбирают в качестве исходной точки своего национального нарратива тот момент, который лучше всего объясняет их претензии и обиды. Когда американские колонисты добивались отделения от Англии, их Декларация независимости начинала нарратив с истории «длинного ряда злоупотреблений и насилий», совершенных «ныне царствующим королем», таких, как «обложение нас налогами без нашего согласия» и «расквартирования у нас крупных соединений вооруженных сил». Те, кто препятствовал отделению, начинали свой нарратив с несправедливостей, учиненных колонистами, таких, как их отказ выплачивать некоторые налоги и провокации против британских солдат. Аналогичным образом израильская Декларация независимости начинает свой нарратив с того, что в земле Израиля «родился еврейский народ», там он «жил в своем суверенном государстве… и дал миру в наследие нетленную Книгу книг». А разработанная арабами Палестинская национальная хартия начинается с «сионистской оккупации» и отвергает любые «исторические и религиозные притязания евреев на связи с Палестиной», раздел Палестины, осуществленный ООН и «учреждение Государства Израиль».
Любая попытка распутать чрезвычайно сложные и абсолютно неразрешимые исторические раздоры экстремистски настроенных израильтян и арабов только порождает новые бессмысленные аргументы с обеих сторон. Конечно, необходимо хорошо знать ход истории — как древней, так и современной — этой страны и владеть данными постоянно изменяющейся демографической ситуации, но только для того, чтобы начать понимать, каким образом разумные люди могут делать настолько диаметрально противоположные выводы из одних и тех же базовых фактов. Реальность, безусловно, состоит в том, что стороны приходят к согласию только по поводу части этих фактов. О многом ведутся споры, и то, что одни считают истинной правдой, другие полагают грубой ложью.
Читать дальше