Михаил Геллер - Вехи 70-летия. Очерк советской политической истории

Зима 1929—30 гг. — была страшным временем «сплошной» коллективизации. Советский историк пишет: «В принятом 5 января 1930 г. постановлении о темпах коллективизации намечалось в основном завершить коллективизацию на Северном Кавказе, Нижней и Средней Волге осенью 1930 г., а в остальных зерновых районах — осенью 1931 г.» ( «Правда» , 9.8. 87). Советский историк не пишет — кто же «принял постановление» о безумных темпах. Зато он объявляет: «В марте 1930 г. ЦК ВКП(б) принял решительные меры по исправлению положения». Достаточно обратиться к газетам 1930 г., чтобы обнаружить, что постановление о темпах было принято тем же самым ЦК ВКП (б), который два месяца спустя затрубил — временный — отбой.

65 дней — от 27 декабря 1929 г., когда Сталин объявляет о переходе к сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса, добавляя «снявши голову по волосам не плачут», до 2 марта 1930 г., когда тот же Сталин публикует в «Правде» статью «Головокружение от успехов», в которой всю вину за эксцессы сваливает на исполнителей — потрясли страну гораздо больше, чем те «десять дней», о которых писал Джон Рид.

Одновременно идут два процесса: создаются колхозы и раскулачиваются «кулаки». Оба процесса взаимосвязаны. Раскулачивание должно дать колхозам материальную базу, которую неспособно дать государство. Раскулачивание, лишая деревню наиболее активных, предприимчивых, независимых крестьян, подрывало дух сопротивления в деревне, облегчало коллективизацию. Наконец, судьба «кулаков», изгоняемых из родных мест, ссылаемых на север, отправляемых в тюрьмы и лагеря, демонстрировала всемогущество советской власти.

Юридического определения понятия «кулак» не было. И это давало власти могучее оружие. В одном районе «кулаком» считался крестьянин с двумя лошадьми, в другом — с одной. Кулаком объявлялся тот, кто не шел в колхоз. Не кулак был врагом, а враг — был кулаком. Врагом же становился каждый, кто не хотел идти в колхоз. Для облегчения коллективизации каждая республика, область, район получили план. Норма коллективизации всюду была одинаковой — 100%, норма раскулачивания варьировалась в границах 5–7%. Там, где начальство хотело отличиться, план перевыполнялся. В отдельных районах раскулачивали до 15–20% крестьян.

Крестьяне сопротивлялись: отказывались записываться в колхозы, кое-где поднимали бунты, подавляемые жесточайшим образом. Наиболее распространенной формой сопротивления было уничтожение скота. Потом понадобится 30 лет, чтобы восстановить поголовье скота до уровня 1928 г. Окончательный удар по крестьянству был нанесен голодом, сознательно организованным властью в 1931—32 гг. Трудно найти более красноречивое свидетельство отношения партии к народу, нежели цифры экспорта хлеба в период коллективизации: 1928 — 1 млн. ц., 1930 — 48,3 млн. ц., 1931 — 51,8 млн. ц. В эти годы умирают от голода миллионы крестьян. По подсчетам английского историка Р. Конквеста жертвами коллективизации — от голода, во время переселения, в тюрьмах и лагерях — стало около 15 млн. человек, более 10% населения.

Экономические итоги коллективизации были катастрофическими: в 1929—33 гг. валовые сборы зерна сократились, упала урожайность. Демографические итоги — были трагическими — коллективизация обернулась геноцидом. С политической точки зрения коллективизация была замечательным успехом. Прежде всего государство легко могло брать в колхозах хлеб, который ранее приходилось покупать у единоличников. «Партия, — довольный, подводил итоги Сталин, — добилась того, что вместо 500–600 млн. пудов хлеба, заготовлявшегося в период преобладания крестьянского хозяйства, оно имеет теперь возможность заготовлять 1200—1400 тыс. пудов зерна ежегодно».

Сталин выразился точно: «партия добилась». Партия добилась ликвидации крестьянства, последнего класса, сохранявшего некоторую (экономическую) независимость от государства. Теперь не было препятствий на пути создания тоталитарной системы, в которой всё и все принадлежат партии. Политическая власть находилась в руках партии и раньше, теперь она полностью овладела экономикой.

Последствия коллективизации живо ощущаются и сегодня. Хронический, неизлечимый кризис советского сельского хозяйства — прямой результат коллективизации. Перманентное кризисное состояние колхозно-совхозной экономики не позволяет выйти из кризиса советскому народному хозяйству. Советский Союз сегодня — в значительной степени — плод коллективизации. Именно поэтому до сегодняшнего дня советские историки и идеологи боятся сказать правду о коллективизации. Продолжая оправдывать «великий перелом», идеологии ссылаются на пользу, которую колхозы принесли стране в годы войны, позволив государству концентрировать все продовольствие в своих руках. Это убедительный аргумент, который был понят Гитлером. Как известно гитлеровцы в оккупированных районах не распускали колхозов. Но так же хорошо известно, что наличие колхозов не было обязательным условием победы над гитлеровской Германией. Великобритания, например, выдержала нацистские атаки без колхозов.