Сергей Борисов - Этюды в багровых тонах - катастрофы и люди

Завидев Спайка и Лейтона, пираты приветствовали Беспалого шуточками, от которых покраснела бы девица и далеко не самых строгих правил. Но женщин на улице не было; даже местные шлюхи взяли перерыв до вечера, когда им придется вновь выйти на улицу, чтобы заработать монету-другую. Лишь однажды путники смогли лицезреть женское личико. В портшезе, который несли четверо лоснящихся от пота негров, сидела надменная красотка, прячущая белоснежную кожу под широкими полями украшенной искусственными цветами шляпы.

Когда до форта оставалось не более сотни ярдов, земля вздрогнула. Старый пират покачнулся и упал. Через секунду громовые раскаты раскололи небо. Мощный порыв ветра поднял и закружил пыль на улице. Непривычно, с каким-то дребезгом ударил колокол церкви Св. Катерины. Вновь содрогнулась земля, и посреди улицы возникла трещина, которая змеилась, расширялась и тянулась к замершим от неожиданности и страха путникам.

При землетрясении, силу которого нам уже никогда не узнать, огромный пласт осадочных пород, на котором стоял Порт-Ройял, оторвался от базальтового основания и стал сползать в бухту.

Небо приобрело малиновый цвет, как бывает при сильном пожаре темной ночью. Землю раскололи трещины, куда устремилась вода. Последовал новый толчок, и каменные здания стали рассыпаться, как карточные домики. Закачалась и сложилась, будто подзорная труба, 20-метровая колокольня церкви Св. Павла. Потом не выдержала колокольня церкви Св. Катерины — только она подала иначе, по дуге. На излете колокольня пробила крышу дома зажиточного купца и погребла под обломками все семейство: его самого, шестерых дочерей, супругу, тещу, а слуг — не считано.

Прежде казавшиеся нерушимыми форты «Джеймс» и «Карлисл» медленно погружались в бурлящие воды залива. Огромные каменные глыбы вываливались из их стен. Держался только стоящий чуть в стороне форт «Чарльз».

— За мной! — крикнул, поднимаясь, Беспалый и захромал к форту.

Тимоти Лейтон не двинулся с места — он оцепенел, лишенный возможности двигаться кошмарным действом, разворачивающимся перед его глазами.

Трещина изогнулась, рванулась к оторопевшим неграм и визжащей красотке. Пропасть жадно проглотила их, но неожиданно края ее сошлись, оставив на поверхности земли три головы — две курчавых и одну в завитых локонах. Края сошлись еще сильнее, приподнялись, образуя складки, и оторванные головы покатились под уклон, ударились о стену дома, отскочили… Складки земли изменили форму, став из продольных поперечными, и головы покатились снова — прямо к ногам Тимоти Лейтона. Лишь когда белокурые волосы женщины обмахнули его ботфорты, он опомнился, повернулся и кинулся за Беспалым. Тот уже был у самых ворот.

Ворота форта были закрыты. Старик стучал в них и вопил, требуя, чтобы их отворили, не отдавая отчет, что в таком шуме голоса его никто не услышит. Лейтон схватил Спайка за плечо и закричал прямо в искаженное ужасом лицо:

— Надо бежать!

Губы старика тоже задергались в крике:

— Куда?! Куда бежать?!

Юноша оглянулся. Улицы не было. В расщелину, шириной по меньшей мере пятьдесят ярдов, рушились дома, амбары. Трещина жадно заглатывала все — и все ей было мало. Она расширялась! Но, по счастью, не становилась длиннее, ей словно не хватало чего-то, чтобы дотянуться до стен форта. Может быть, желания. Пока.

Сквозь клубы пыли сверкнула вода. Это воды бухты заполняли расщелину. Сейчас они ударятся о дальний ее край и взметнутся вверх…

— Надо взобраться на стену! — крикнул юноша.

Джек Спайк не пошевелился, неотрывно смотря на трещину. Тогда Лейтон дал старику пощечину. Взгляд Спайка стал осмысленным. Он тоже понял, какая опасность им угрожает.

— Сюда!

Старик метнулся влево, обогнул полукруглую сторожевую башню и отпрянул — трещина захватывала их в кольцо.

— Тут не получится.

Беспалый бросился обратно. Вдоль стены у правой башни еще можно было пройти, и Лейтон сообразил, чего хочет старик. Он пытался добраться до стены в том месте, где она как бы наклонялась внутрь, постепенно — от основания к зубчатому навершию — теряя в толщине.

— Здесь!

Старик скинул стоптанные башмаки и, цепляясь пальцами рук и ног за выступы, стал карабкаться вверх. Лейтон сбросил камзол, стащил ботфорты и последовал за ним. Когда юноша был уже в нескольких ярдах от земли, он вспомнил о часах — единственном своем богатстве. Он хотел спуститься, посмотрел вниз — под ним была пропасть. Его камзол, будто подстреленная птица, падал в нее.