Сергей Кабанов - На дальних подступах

Не было безопасного места на полуострове, даже если построишь полосу в другом районе, на первый взгляд более удобном, все равно рано или поздно противник засечет и ее, она тоже станет опасной. Значит, надо решать задачу иначе.

В том-то и беда была, что вражеские батареи систематически обстреливали не только аэродром, но и весь полуостров, все острова.

С каждым днем мы все больше чувствовали на себе силу артиллерийского окружения, и забот в борьбе против него все прибавлялось.

Шюцкоровцы явно стремились оголить не только передний край обороны, но и всю землю полуострова, все его скалы, лишить нас малейшего прикрытия, какой бы то ни было маскировки. Сухой лес, сосна, ель в это знойное лето вспыхивали моментально, горели жарко. Пришлось снять на борьбу с пожарами тысячи людей, занятых срочными оборонительными работами.

Но и это не все. Вызвав пожар зажигательными снарядами, финны тут же переходили на фугасные и осколочные, мешали гасить огонь; а на островах — и того хуже, там любое место простреливали минометы.

Противник тратил в день две, три, четыре тысячи мин и снарядов, а позже дошел и до шести тысяч. Мы не могли позволить себе такой роскоши. У нас с боезапасом было туго, да и наше положение обороняющихся заставляло думать о будущем. На то, чтобы отбить штурм, мы боеприпасов не жалели, а вот отвечать на выстрел выстрелом не могли. Каждую стрельбу старались вести точно, расчетливо. Сотня, две, от силы три сотни снарядов и мин — вот наша суточная норма.

С первых дней войны мы учитывали расход боезапаса, и штаб строго следил за этим важным для нас делом. Если мы что и получали из Таллина, то в основном для зенитных и береговых батарей. Стрелковая бригада и остальные части ничего не получали, очевидно, у флота не было армейского боезапаса. Приходилось экономить.

В ночь на 7 июля противник значительными силами атаковал наш передний край на левом фланге сухопутного фронта, в районе Согарс. И опять помог открытый вовремя заградительный огонь: его вели батареи 343-го артиллерийского полка и минометы 2-го батальона 335-го стрелкового полка бригады. Атаку успешно отбили. Противник потерял не меньше двух рот. Пленных не было, но документы, найденные на трупах, подтвердили, что против нас действует 55-й пехотный полк маннергеймовской армии.

На другой день — 8 июля — противник вновь, после сильной артиллерийской подготовки, атаковал части 8-й бригады, но уже на правом фланге, в районе Лаппвика. Опять добровольцы из финских шведов. И опять они понесли большие потери и не солоно хлебавши вернулись на исходные позиции.

После этих двух атак на КП бригады мы с полковником Симоняком обсуждали: с чем же мы имеем дело? И пришли к выводу: вот уже три раза противник провел силовую разведку на флангах перешейка, успеха не достиг, но зато выявил возможности нашей обороны. Теперь надо ждать или генерального наступления, или затишья.

По последним разведывательным данным, сообщенным нам из штаба флота, в районе Ханко сосредоточена 16-я пехотная дивизия немцев.

Опять немцы. Я спросил командира бригады и начальника штаба, все ли у нас сделано, чтобы успешно отбить наступление целой пехотной дивизии.

Николай Павлович Симоняк уверенно доложил: два кадровых стрелковых полка бригады занимают полосу обороны глубиной до трех километров; переданные бригаде 94-й и 95-й инженерно-строительные батальоны и 219-й саперный батальон сведены в стрелковый полк. Этот полк вместе с погранотрядом и 297-м отдельным танковым батальоном капитана К. А. Зыкова составляют резерв бригады.

Ну что ж, хорошо. Три полка наших против трех немецких, причем, наши полки укомплектованы полностью — в каждом по 3700 человек.

Вернувшись в город на КП, я приказал коменданту сектора береговой обороны генералу Дмитриеву составить совместно с начальником артиллерии бригады таблицу плановых огней береговых батарей, поддерживающих 8-ю бригаду.

Так мы готовились встретить новые атаки.

Но на северо-западном фланге базы возникло тревожное положение. Не только потому, что броненосцы продолжали нас обстреливать и мы не могли им противодействовать.

Тревожный сигнал пришел с Медена: как только зенитная батарея Титова открывала огонь по самолетам, ее обстреливали с Хорсена минометы.

При первом же минометном обстреле вышло из строя одно зенитное орудие, взорвался ящик с патронами, среди зенитчиков были раненые.

Нельзя было уходить с Хорсена. Это щит и для Медена, и для города и порта. Ошибку надо исправить немедленно.