Владлен Дорофеев - Сталинизм. Народная монархия

Наставления и уроки этого убежденного реакционера сослужили Николаю плохую службу, когда он, став императором, пытался претворить его идеи в реальную жизнь.

Прошло детство, отрочество и юность. Какими же знаниями, кроме наставлений Победоносцева, овладел ко времени своего совершеннолетия наследник престола? К 22 годам он великолепно ездил верхом, еще лучше танцевал, метко стрелял, в совершенстве владел (лучше, чем русским) английским, немецким и французским языками. Его приучили вести дневник, куда он записывал все свои устремления, размышления и деяния. Собственно, дневник — это зеркало его жизни, документ, свидетельствующий об интеллекте и интересах наследника в зрелые годы. В мае 1890 года он делает такую запись в дневнике: «Сегодня окончательно и навсегда прекратил свои занятия».

Таким образом, учеба закончилась к 22 годам. Что дальше? Следовало ожидать, что цесаревич будет вникать в премудрости государственного управления. Ознакомится с положением дел в образовании, исследует направление, по которому идет Россия и сопоставит ее развитие с другими странами, задумается о нуждах народа и попробует найти какое-либо решение, чтобы облегчить их жизнь. Словом, работы для человека, который не сегодня, так завтра станет во главе государства, непочатый край. Однако все эти проблемы интереса у наследника не вызывают. Его, судя по документам, больше всего привлекал праздный образ жизни. Вставал он поздно, с головной болью после очередного кутежа. «Как всегда после бала, — пишет он в дневнике, — чувствовал себя ненормально. В ногах слабость. Встал в 10 1/ 2; я уверен, что у меня сделалась своего рода болезнь — спячка, т. к. никакими средствами добудиться меня не могут». Зимой он завсегдатай катка, где катается с сестрой Ксенией и тетей Эллой. «На катке очень весело, — пишет он. — Я во всю мочь развлекался».

Ужинали в ресторане или у кого-то из знакомых, где хозяева устраивали для высоких гостей развеселые концерты.

Особой страстью Николая были светские развлечения. В январе 1890 года он 20 раз был в театре, опере или балете, иногда дважды в день. Наследник был желанным гостем на званых вечерах, где собравшихся развлекал оркестр императорского флота. Два-три раза в неделю цесаревич отправлялся на бал. «Пение, пляски продолжались до первого часа… сели за ужин в 3 1/ 2утра».

Были у Николая и «серьезные» обязанности. Когда ему исполнилось 19 лет, Александр III выделил под его начало эскадрон казаков. Но, по сути, военная служба цесаревича больше походила на игру в солдатики. Он садился на белого коня, прикладывал к козырьку руку, а мимо него рысью носились казаки. После такого представления начиналась попойка. 25 июня 1887 года он пишет в своем дневнике: «Было принято соответствующее количество влаги, пробовал шесть сортов портвейна и слегка надрызгался, лежали на лужайке и пили, был отнесен офицерами домой».

Вот такие познания у Николая II были в военном деле, с которыми он позднее ввязался в Первую мировую войну. Но самое удивительное, пожалуй, заключается в том, что горбачевские «перестройщики» и новоявленные демократы, критикуя Сталина, каждый раз подчеркивали полководческие достоинства последнего российского императора. Как уже говорилось, по их мнению, Николай II имел военное образование, владел стратегическим искусством и скромно ходил в полковниках, тогда как Сталин, не имея военного образования, не владея стратегией и тактикой ведения военных операций, присвоил себе звание маршала и генералиссимуса. При этом они считают, что Россия одержала блистательную победу во Второй мировой войне не благодаря руководству Сталина, а вопреки ему, и умалчивают, что Николай II, будучи Верховным главнокомандующим, не выиграл ни одного сражения и кончил военную карьеру тем, что армейские генералы отказали ему в доверии.

Весной 1890 года, в возрасте 22 лет, Николай, будучи театральным завсегдатаем, присматривался к молоденьким и симпатичным балеринам. Как ярый поклонник балетного искусства он критически оценивал их ножки и гибкость. Из всей труппы императорского балета он особо выделял танцовщицу Матильду Кшесинскую. Она была хороша собой, невысокого роста, гибкая, с гордо изогнутой шеей, полногрудая, что особенно нравилось наследнику. Кшесинская вскоре целиком завладела его помыслами. Он не пропускал ни одного спектакля с ее участием, бывал за кулисами в ее уборной, а потом увозил с собой.