Вячеслав Манягин - Правда Грозного царя

Конференция стала смотром патриотических сил России, в ней приняли участие известные православные историки, публицисты, писатели и общественные деятели: диакон Евгений (Семенов), Т. Миронова, С. Фомин, Л. Болотин, А. Хвалин, И. Евсин, В. Саулкин, Ю. Самусенко, А. Сенин, В. Осипов (не путать с профессором А. Осиповым!) и многие другие. Среди тех, кто продолжает труды свт. Иоанна (Снычева), можно назвать таких разных людей, как политолог С. Шатохин, глава православных хоругвеносцев Л. Симонович-Никшич, игумен Алексий (Просвирин), юрист В. Ерчак (Белоруссия), канд. ист. наук Н. Н. Скуратов, историк и канд. филос. наук Н. И. Виноградов.

Поэтому попытка механически соединить в некое единое маргинальное движение и загнать в социальную резервацию столь широко представленные, но весьма различные слои патриотической общественности была заранее обречена на провал.

Как замечает один из «наблюдателей» со стороны антицарского лагеря Б. Кнорре, «…жизнь показывает, что почтение к фигуре Ивана Грозного растет в обществе не только на периферии российской политики… Фигура Грозного становится все более заметной в общественно-политическом пространстве, причем с явной положительной переоценкой, в особенности, когда нужно подчеркнуть имперскую сущность России и указать на пагубность для России «ненавистного сепаратизма».

Действительно, с начала 2000-х годов различные общественные и политические движения все чаще говорят о необходимости пересмотра в сторону положительной оценки идейного и политического наследия Иоанна Грозного.

Так, одной из партий, которые декларируют обращение к опыту Грозного царя для возрождения современной России, является «Международное евразийское движение» Александра Дугина, указывающего на необходимость создания параллельной иерархии и элиты в виду загнивания ныне существующей. По его мнению, эта иерархия должна представлять собой «Русский Орден» новых опричников.

Появляются и статьи светских авторов, которые (без обращения к религиозным аспектам) дают высокую оценку правлению царя Иоанна Васильевича. Такова, например, статья политолога М. Брусиловского «Грознодицея» в которой он крайне положительно оценивает правление Иоанна Грозного как победителя сепаратизма, основателя империи, которая смогла устоять в период смуты.

Как показывает история с установкой памятника царю в Ярославской области, отношение к Иоанну Грозному меняется уже и в органах государственной власти, пусть и низового уровня. Вряд ли подобное происходит случайно, скорее, является осознанием как гражданским обществом, так и представителями власти необходимости противостоять разрушительным, антигосударственным и антинациональным тенденциям и использовать для этого имеющийся положительный опыт прежних веков.

«Выходит, — печально заканчивает свою статью Б. Кнорре, — что помимо «церковного формата» складывающегося культа Грозного, опричные симпатии отвоевывают себе все больше пространства и в светском российском обществе. Глорификация Ивана IV бытует не только в среде националистических маргинальных групп, но проявляет себя уже и на вполне официальном уровне, в среде политической элиты, как показывает ситуация с памятником. В общем «тропа» к Ивану Грозному в России «не зарастет», а скорее, будет в ближайшее время еще больше «расчищена»…»

Что тут скажешь? Аминь!

Однако зададимся вопросом: почему же такую неприкрытую ненависть сначала в Европе, а потом и среди доморощенных либералов, вызывает вот уже в течение четырехсот лет именно царь Иоанн Грозный?

Для ответа на этот вопрос придется вернуться на пять столетий назад, в эпоху так называемых Географических открытий. Когда в конце XV — начале XVI века начался процесс «освоения» европейцами других материков, между Испанией и Португалией возник территориальный спор: они никак не могли поделить между собой — ни много ни мало — весь остальной мир. Тогда они попросили рассудить их папу римского. Тот решил просто: провел по карте линию, и все, что оказалось с одной стороны, отошло к Испании, а с другой — к Португалии.

Но вскоре в гонку за раздел мира вступили и другие европейские страны: католическая Франция и протестантские Англия и Нидерланды. При всех нюансах, политику колониальных стран по отношению к захваченным территориям роднили две основные тенденции: стремление к использованию материальных ресурсов своих колоний и жестокое, вплоть до уничтожения, отношение к аборигенам.