Николай Леонов: Крестный путь России

Численность так называемых защитников Белого дома в истории останется навечно весьма приблизительной величиной. В самом здании находилось около 400 человек, у которых имелось большое количество стрелкового вооружения, включая автоматы и пулеметы. Около здания на импровизированных баррикадах собралось, по разным оценкам, от 5 до 50 тысяч человек. Именно такие цифры назывались органам следствия различными лицами, подвергавшимися допросам в связи с событиями тех дней. "Демократы", как правило, преувеличивали численность защитников, а лица со стороны ГКЧП имели тенденцию преуменьшать. Офицеры КГБ, посланные в те дни для оценки численности защитников Белого дома на предмет подготовки возможных силовых акций, определили ее в 15-20 тыс. человек. Но одни голые цифры ничего сами по себе не значат. Сотни тысяч рабочих и служащих Москвы, пассивно сидевших на своих предприятиях и не выполнявших распоряжений мэрии, не шли ни в какое сравнение с десятками тысяч активных противников ГКЧП, которые с утра до ночи окружали колонны бронетехники, кормили и поили солдат, призывая их перейти на сторону народа. Жрицы любви, вкусившие прелесть свободы своей профессии, готовы были принести себя в жертву на алтарь отечества. Коротко стриженые крепыши с канистрами в руках задарма наливали в пластиковые стаканчики водку, и все это под распаляющие крики: "Путчистов под суд!", "ГКЧП на виселицу!", "Фашизм не пройдет" и т. д. В воздухе уже витал дух безнаказанности. Милиции не было и в помине, она будто испарилась. Люди уже знали, что Б. Ельцин гарантировал им правовую защиту и моральную поддержку.

В такой обстановке любая, даже малая искра могла вызвать пожар. И он чуть было не занялся в ночь с 19 на 20 августа. По приказу военного коменданта Москвы с 23 часов 19 августа до 5 утра следующего дня устанавливался комендантский час. Во исполнение этого приказа 76 единиц бронетехники из состава Таманской дивизии и 760 человек личного состава вышли от площади Маяковского вправо и влево по Садовому кольцу с целью взять под контроль основные магистрали, которые вели к центру города. Но когда часть боевых машин подошла к пересечению Садового кольца с проспектом Калинина (Новый Арбат) и спустилась в туннель под проспектом, то к ужасу своему водители увидели, что путь им перекрыт тройным заслоном из троллейбусов, а со всех сторон надвигалась ревущая толпа, вооруженная палками, камнями, стальными арматурными прутьями. Люди стали карабкаться на броню, разбивать смотровые приборы, закрывать брезентом смотровые щели, засовывать в гусеницы все, что попадалось под руку. Одна из бронемашин слепо закружилась на месте и ударилась об опору тоннеля, от удара Раскрылась дверь в десантное отделение, и туда немедленно бросился какой-то парень с металлическим ломом в руках. Он замахнулся на автоматчика, истошно вопившего, чтобы парень покинул машину, но тут водитель дал газ, и парень с ломом упал головой об асфальт с такой силой, что лопнул череп. Ярость толпы взвилась смерчем. Она кинулась к машине, но изнутри ударила автоматная очередь. Стреляли не в людей, а в воздух, но часть пуль отрикошетила от болтавшейся стальной двери, и один человек был убит на месте, а пятеро ранены.

В машину полетели бутылки с горючей жидкостью, она вспыхнула. Когда водитель-механик, открыв люк, выбрался из горящей машины, его тут же облили горючей смесью и подожгли. Другие члены экипажа (трое) тоже выбрались и, пытаясь погасить пылающего товарища, стали отступать к другим боевым машинам, стоявшим неподалеку, все время стреляя поверх голов для устрашения. Какой-то молодой человек по фамилии Кричевский, метнув в отступавших камень, двинулся в сторону БМП, но был сражен выстрелом в голову. Это остановило толпу, понявшую, что грань уже перейдена и дальше огонь пойдет на поражение. Военные отступили, забрав своего обгоревшего товарища. На этом и закончились все "боевые действия" этих несчастных, окаянных дней. Единственные жертвы - Комарь, Усов и Кричевский - отмечены званиями героев России, им были устроены пышные похороны на Ваганьковском кладбище, но имена их почти сразу же забыли. Один из троллейбусов, задняя часть которого была покорежена бронетранспортером, пытавшимся преодолеть баррикаду, был впоследствии перетащен и поставлен во дворе Музея революции, как вещественное свидетельство героических подвигов в августовские дни. Несколько лет он удивлял посетителей своей неуместностью рядом с боевым броневиком и боевыми орудиями времен Октябрьской революции. Потом его тихо и незаметно убрали и отправили на переплавку, чтобы он не напоминал об августовском фарсе.