Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Посреди этих мелких удовольствий, с помощью которых мы старались на несколько часов отвлечься от неотступных тревог ежедневной работы, одно событие произвело эффект разорвавшейся бомбы – в буквальном смысле этого слова. Примерно в 10 часов утра 24 февраля я по обыкновению вместе с женой шел пешком от нашего дома в посольство. Бульвар Ататюрка был почти безлюден. Внезапно сильный взрыв швырнул нас на землю.

Я сразу же поднялся, потом помог встать на ноги сильно напуганной жене, попутно с некоторым удовлетворением отметив, что все кости у нас остались целы. «Ни шагу дальше!» – воскликнул я. Можно было только предположить, что мы зацепили мину, – такова была моя первая мысль, поскольку, оглядевшись, я не заметил кругом ни души, – или же бомба была взорвана дистанционно из какого-нибудь окрестного дома и следовало ожидать еще одного взрыва. В этот момент рядом с нами остановилось такси. Я крикнул шоферу, чтобы он ехал в посольство и оттуда позвонил в полицию. Это, однако, было уже излишним, поскольку взрыв выбил все окна на расстоянии двухсот метров и вокруг быстро начинала собираться толпа. Сотрудники турецкой службы безопасности вскоре прибыли на место и начали детальное расследование. Они на время самоизолировались, отказываясь выдавать какую-либо информацию, в результате чего Стамбул переполнился слухами, которые затем расходились по всему миру.

Мы с женой добрались до посольства. Не считая разбитой коленки и порванных брюк, я остался невредим, хотя мои барабанные перепонки были повреждены сильным грохотом и взрывной волной. Жена не пострадала совершенно, однако ее платье на спине было выпачкано кровью, принадлежавшей, по всей видимости, исчезнувшему с места происшествия злоумышленнику. За двадцать четыре часа турецкая полиция разгадала эту загадку. На месте взрыва были найдены человеческие останки, включая повисший на дереве башмак. Эти улики привели полицию к какому-то студенту из Македонии, учившемуся в Стамбульском университете, который снимал номер в маленькой гостинице в Анкаре. Оттуда след вел в Стамбул, в русское генеральное консульство, которое было немедленно окружено полицией. Несмотря на яростные протесты русского посла, консульство было блокировано до тех пор, пока русские не отреагировали на ультиматум о выдаче другого студента, заподозренного в соучастии, который в укрылся в консульстве.

Турецкий премьер-министр объявил, что инцидент будет до конца расследован, какие бы политические выводы из этого ни последовали. Он не позволит превратить Турцию в арену политических убийств. Расследование и суд длились несколько месяцев, и соучастник преступника был в конце концов осужден за свою роль в подготовке покушения. Было доказано, что в течение нескольких недель будущий убийца и его сообщник упражнялись в стрельбе из пистолета в русском генеральном консульстве в Стамбуле. Они установили, что в мои привычки входит каждое утро в определенный час идти пешком до посольства и что в это время опустевшие улицы предоставляют им наилучшую возможность для нападения. На тот случай, если бы студент понял, что ускользнуть ему после стрельбы не удастся, его снабдили бомбой, из которой он должен был в этой ситуации выдернуть чеку. Бомба, как ему говорили, выпустит дымовую завесу, под прикрытием которой он сможет бежать. Молодой человек, видимо, оказался чрезмерно осторожным и решил, стреляя одной рукой, в тот же момент другой рукой привести в действие бомбу. Возможно, что она взорвалась за долю секунды до выстрела. Во всяком случае, я не запомнил свиста пули. «Дымовая шашка», однако, оказалась куда более эффективной, чем он рассчитывал, и его разорвало на части. Чудом было то, что жена и я сам остались невредимы. Расследование также установило, что главный заговорщик покинул русское генеральное консульство с такой быстротой, что пограничной страже в Эрзуруме не успели вовремя передать приказ о его задержании.

Пока шло расследование, Анкара была полна слухами о причинах нападения. В первое время было неясно, было оно направлено против меня или против маршала Чакмака, который проехал в автомобиле по бульвару Ататюрка несколькими минутами ранее. В организации покушения подозревали всех – и русских, и британскую разведку, и гестапо. Тот факт, что убийца был, очевидно, хорошо осведомлен о моей утренней прогулке, сперва приписывали работе британской Интеллидженс сервис, которая обосновалась в доме напротив моей личной резиденции, за которой они постоянно наблюдали в полевой бинокль. Эти слухи дошли и до британского посла, который немедленно попросил нескольких наших коллег из нейтральных стран заверить меня в том, что его люди не имели к этому инциденту никакого отношения. Участие в деле гестапо казалось очень вероятным и подтверждалось сообщениями о таинственных телефонных звонках, которые, по свидетельству разных людей, они слышали. Всем этим досужим домыслам тем не менее очень скоро пришел конец, когда турки доказали вину русских, и у меня самого почти не оставалось сомнений в том, кто же на самом деле был повинен в покушении. Турецкие друзья засыпали меня поздравлениями, а президент Турции с супругой прислали моей жене великолепный букет цветов и выразили свое сожаление по поводу кровожадного покушения на нашу жизнь.