Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

При обсуждении этого события в семейном кругу мы могли только сделать вывод, что Гитлеру надоела моя политика и он решил заменить меня кем-нибудь из радикальных членов нацистской партии. Я предположил, что он выберет человека, который с большей готовностью станет потакать его желаниям и у которого не будет на руках письменного обязательства осуществить объединение эволюционным путем и без кровопролития. Больше всего я был обеспокоен вероятным разрушением результатов всей моей работы и решил, что заграничный мир должен своевременно узнать, что я не имею ни малейшего отношения к новому повороту событий. Мне были слишком хорошо знакомы проводившиеся в Третьем рейхе клеветнические кампании, и я решил прибегнуть к достаточно необычному для дипломатического представителя приему, а именно – поместить в надежное место копии всей своей переписки с Гитлером для того, чтобы гестапо не могло их уничтожить. В этом случае я мог бы, по крайней мере, доказать, какова была на самом деле моя политика в Австрии.

Мой многолетний помощник и друг Вильгельм фон Кеттелер находился в тот вечер с нами и пообещал найти для этих документов безопасное место. Он, как и я, полагал, что если со мной что-нибудь случится, а в отношениях с Австрией произойдет кризис, то весьма вероятно, что в таком развитии событий посмертно обвинят меня самого. Если же документы при этом будут находиться в надежных руках, то сохранится возможность открыть истинное положение вещей.

Назначение Риббентропа министром иностранных дел, возведение Гитлером самого себя в ранг главнокомандующего и отставка многих старых генералов, с большинством из которых я был лично знаком, являлись недвусмысленными предзнаменованиями. Свое предназначение я, казалось, выполнил и мог быть теперь свободен. Тем не менее мне хотелось получить некоторое представление о происходящем, а потому я решил отправиться повидать Гитлера. Я приехал в Берхтесгаден 5 февраля и застал фюрера чрезвычайно усталым и рассеянным. Я высказал ему свое сожаление по поводу его отказа от моих услуг и добавил, что всегда был уверен в нашем полном согласии по вопросам политики в отношении Австрии. Казалось, что он не может ни на чем сфокусировать взгляд и мысленно находится где-то далеко. Он постарался объяснить мое увольнение пустыми отговорками. Мне пришлось определенно сказать ему, что я приехал в Берхтесгаден вовсе не для того, чтобы жаловаться по поводу потери своего поста, и не с просьбами о новом назначении, поскольку у себя дома в Валлерфангене я чувствую себя более счастливым, чем в любом другом месте мира. И только после того, как я напомнил ему о данном им четыре года назад в Байрейте обещании проводить в отношении Австрии умеренную и ответственную политику, Гитлер, казалось, понял, о чем я ему говорю.

Моего преемника, сказал я, ожидают трудные времена. Было достаточно трудно создать фундамент взаимного доверия с очень многими влиятельными австрийцами, хотя в их число и не входит канцлер Австрии. Тем не менее начиная с декабря Шушниг высказывает желание лично встретиться с фюрером, чтобы попытаться решить многие насущные проблемы. Я приветствовал эту идею, которая показывает, по крайней мере, нынешнюю уверенность австрийского канцлера в том, что свободный обмен мнениями на основе июльского соглашения не может принести никакого вреда. Поэтому я хотел бы, в качестве своего последнего официального акта, еще раз рекомендовать провести такую встречу прежде, чем Гитлер предпочтет воспользоваться другими методами.

Эта идея, кажется, привлекла внимание Гитлера. Он, по всей видимости, позабыл, что я уже делал такое предложение после того, как австрийская полиция конфисковала бумаги Тавса. Мне казалось, что даже в тот момент прямые переговоры между лидерами двух стран могли обеспечить единственный путь к ослаблению напряженности, вызванной деятельностью Леопольда. Теперь я был уверен, что такая дискуссия стала еще более необходимой, поскольку я был освобожден от своих обязанностей и не имел больше возможности препятствовать принятию Гитлером более радикальных мер. Неожиданно он, как мне показалось, наконец осознал тот факт, что Шушниг готов пойти на компромисс, и исполнился по этому поводу громадного энтузиазма. «Это великолепная идея! – воскликнул он. – Пожалуйста, немедленно отправляйтесь назад в Вену и организуйте нашу встречу в течение нескольких ближайших дней. Я буду очень рад пригласить сюда герра Шушнига и переговорить с ним по всем вопросам».