Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Геринг оттолкнул мою бумагу на край стола и продолжил голосование, которое принесло правительству поражение с результатом 412 голосов против 42. После чего он прочитал распоряжение о роспуске палаты и заметил, что оно теперь недействительно, поскольку подписано министром, который только что был отрешен от должности голосами представителей народа. Позднее он предпринял шаги, необходимые для отмены этого документа, но безуспешно, поскольку его собственное поведение было признано противоречащим регламенту палаты. Левые партии и нацисты сделали попытку обвинить меня в нарушении конституции, но эта попытка не имела под собой законных оснований и вскоре закончилась провалом. Когда Геринг обратился по этому поводу к президенту, то получил резкую отповедь.

У партии центра не было особых причин гордиться ролью, которую она сыграла в событиях этого дня. Как могли такие люди, как Брюнинг и Каас, позволить своим депутатам объединиться с коммунистами и нацистами против правительства, которое торжественно обещало восстановить в стране порядок, я понять так никогда и не смог. Тот день явил печальное зрелище посрамления главы правительства депутатами парламента, в то время как на предыдущем заседании те же депутаты с уважением и вниманием выслушали коммунистку Клару Цеткин.

В тот же вечер я обратился к стране по радио, изложив некоторые детали нашего плана восстановления экономики, и призвал народ сплотиться вокруг президента в его попытках обеспечить единство нации. Скандал в рейхстаге вызвал неожиданную реакцию общества. На следующий день я получил от людей из всех слоев населения тысячи писем и телеграмм, выражавших одобрение моей позиции и просивших меня не прекращать своих усилий. Я не могу припомнить другого случая, когда бы я имел столь широкую общественную поддержку. Рассматривая в ретроспективе тогдашнюю ситуацию, я прихожу сейчас к убеждению, что мы поступили бы правильнее, если в течение некоторого времени стали бы управлять страной без посредства рейхстага.

Наша программа восстановления экономики была введена в действие при помощи чрезвычайных декретов в начале октября. Она требовала расходов в 2,2 миллиарда марок. За подробности ее выполнения в основном нес ответственность министр финансов, но у него возникли проблемы с президентом Рейхсбанка доктором Лютером. Лютер, человек исключительно опытный, испытывал серьезные опасения, касавшиеся наших финансовых возможностей, и считал, что мы идем на неоправданный риск. Все же, поскольку ситуация требовала от нас активных действий, мне пришлось сказать доктору Лютеру, что если он не может принять на себя такую ответственность, то мы будем вынуждены обойтись без его советов.

Казалось бы, у Германии не было причин, по которым она не могла бы преодолеть свои экономические трудности. Чисто математически ее национальный долг был одним из самых низких в Европе и составлял едва ли треть от долга Великобритании, менее одной восьмой – от долга Франции и только половину от своего же довоенного долга. Наша главная проблема лежала в области психологии. В течение всего периода выплаты репараций в результате обесценивания денег «экономический пессимизм» приобрел характер эпидемии. Рабочие были настолько деморализованы безработицей и коммунистической, социалистической и нацистской пропагандой, что потеряли всякую веру в способность правительства облегчить их существование. Нам было необходимо убедить одновременно и труд, и капитал в том, что решение экономических проблем зависит не в последнюю очередь от доверия к власти.

Нашим основным инструментом стали особые процентные облигации, обеспечивающие освобождение от налогов, при помощи которых предполагалось снабдить промышленность оборотным капиталом, поощрить создание новых рабочих мест и способствовать расширению производства. Каждый дополнительно принятый на работу рабочий обеспечивал своему нанимателю уменьшение на 400 марок суммы взимаемых с него налогов. Другие изменения в шкале налогообложения способствовали введению сорокачасовой пятидневной рабочей недели за счет найма возможно большего количества рабочих. Мы надеялись создать, так сказать, «с черного хода» мощный стимул для развития промышленности, одновременно проводя меры социального реформирования. Несмотря на это, социалистические партии выступали против всех аспектов нашего плана.

Государство находилась в достаточно скверном финансовом положении. Было подсчитано, что 23,5 миллиона немцев – примерно 36 процентов населения – зависели от общественных фондов. В это число входили государственные служащие, армия, пенсионеры и безработные. Такое бремя делало свободное взаимодействие экономических сил почти невозможным. Упомянутые 2,2 миллиарда марок были получены из внутренних источников, без использования в очередной раз международных займов. Это потребовало использования наших последних резервов, и успех всего плана зависел от того, удастся ли нам употребить суммы, ранее уходившие на выплату пособий по безработице, на что– либо более производительное. За первый месяц реализации программы наши надежды сильно окрепли ввиду сокращения числа безработных на 123 000 человек.