Александр Кас - Строим последовательную версию истории 16-18 веков

В подтверждение моей версии о замене царской короны в 1686 году ниже приведена интересная эволюцию изображений этой исторической фигуры:

1. В сочинении Георга Адама Шлейссингера 1693 года о правлении русских царей Ивана и Петра Алексеевичей и царевне Софье помещено гравированное изображение последней («Die Princessin Sophia»): царевна идет вправо, за ней четыре женщины. Исследователь русской гравюры Д.А. Ровинский находил вид Софьи Алексеевны «очень курьезным по костюму»:

http://historydoc.edu.ru/attach.asp?a_no=536

Итак, перед нами самая древняя из сохранившихся гравюр с изображением Софьи. Как мы видим, Софья изображена еще в лепестковой короне.

2.Царевна Софья Алексеевна. Гравюра Леонтия Тарасевича, 1689 г.:

Софья изображена УЖЕ в куполообразной имперской короне нового образца.

3.Портрет царицы Софьи

1772г, холст, масло, 51.5 х 42,5см

Московский областной краеведческий музей:

Мы видим царицу Софью уже в странном головном уборе, гибриде двух корон. Видимо, когда художнику в 18-ом веке дали задание написать благовидный портрет "лучика света в темном царстве" он долго думал, в какой же короне рисовать, и что бы не разгневать царствующих особ нарисовал в гибридной короне, мол, принимайте, как Вашему Величеству угодно.

Первые две гравюры выполнены при жизни Софьи. На них Софья изображена как властная грузная женщина с грубыми чертами лица. Именно так ее описывали очевидцы. В последствии, когда во второй половине 18-ого века династия Романовых окончательно утвердится на троне Российской империи, художники и историки получат заказ придать образу Софьи Алексеевны более пригожий вид, как никак, именно благодаря ей Романовым удалось закрепиться на троне. Под их кистями и пером появится вполне благородный образ "царицы вырвавшейся из терема". Именно этот выдуманный образ и облик Софьи будет принят ТИ как канонический.

Итак, версия о замене царской лепестковой короны в 1686 году подтверждается не только документально, но и из анализа произведений искусства.

Вернемся к августу 1689 года. Главную роль в этих событиях играет Федор Шакловитый. По моей версии, это представитель русских православных сил, который выдвигает ультиматум побежденной партии Софьи: продажных иностранцев схватить, патриарха переизбрать, Голицина казнить. Он всегда на стороне Ивана V, которого считает единственным законным царем. Именно освободить царя, веру и отечество он пришел с войском к Москве в августе 1689 года. Конечно же, никаким фаворитом царицы Софьи Федор никогда не был, все это придумки ТИ. Достаточно почитать письма Софьи Голицину В. В. и поразмыслить собственной головой. Ну что делал начальник стрелецкого приказа в Москве во время тяжелой войны? Его место в армии. А что делал канцлер Голицин в походе, когда его место в Москве? По ТИ все опять с ног на голову – дипломат руководит войсками, а главный воевода в Москве новый роман с Софьей закручивает. Нет, не лежал Федор Самойлович у Софьи в постели. Он в это время гонял по степям Софьиного фаворита Голицина В. В.. Гонял вовсе не из ревности к царице, а из преданности царю и русскому православию. А царица в холодной кровати писала любовные письма своему ненаглядному голубчику Васечке. А последний, не будь дураком, отписывал сказки о победоносном походе – слишком много было на карте, приходилось лгать.

К началу сентября граница между Московией и Россией проходит севернее Москвы. Латинская партия потеряла православную столицу и базируется в Троице-Сергиевой Лавре - мощной крепости сопоставимой с Кремлем. Софья призывает на помощь все оставшиеся иноземные силы, при этом грамота подписывается Петром:

«…4 сентября в Немецкой слободе появилась царская грамота, в которой Петр приказывал всем иностранным генералам, полковникам и офицерам в полном вооружении и на конях отправиться к Троице… Немецкие полки с Гордоном пошли наконец к Троице. Лефорт явился прежде всех…»

Более того, Петр объявляет, что бы дань шла не в Москву, а в Троицу:

«…Зато Петр, не упоминая о распре с сестрой, обратился к городам и областям с призывом о доставлении денег и съестных припасов в Троицкую лавру. Московское правительство, со своей стороны, запретило всем и каждому возить деньги и припасы в Троицу, требуя, чтобы все это, как и прежде, доставлялось в Москву...»