Гарольд Лэмб - Тамерлан. Потрясатель вселенной

Все они держали по нескольку лошадей, поджарых и выносливых, привычных к холмам. Лишь немногие владели быстроногими кровными конями или низкорослыми лошадьми, обученными для игры в човган {3} 3 Разновидность поло. . Поводья их изобиловали серебряными украшениями, седла они любили обшивать узорчатым шелком. Самому бедному из этих татар {4} 4 Соплеменников Тамерлана как только не называли, в том числе дьяволами и могущественными воителями. По общему согласию их чаще всего называют татарами, и в самых ранних собственных хрониках они именуются так. Они представляли собой одно из азиатских племен, которые в прежние времена называли скифами, иногда тюрками. Вместе с монгольской ордой они пришли с северных равнин на эти плодородные предгорья ( примеч. авт .). не пришло бы в голову идти пешком от своего шатра до мечети.

Они жили в шатрах по влечению и традиции и говорили: «Трус строит башню, чтобы прятаться там». Но своды их шатров были из белого войлока или ковровой ткани, и многие имели какое-то жилье в городе, где можно было принимать гостей и при необходимости укрывать женщин. Какое-то столетие назад татары были кочевниками, колесили по пустыне в поисках пастбищ. Война сделала их предков хозяевами большей части Азии, и эти люди были воспитаны на войне. Они знали справедливость поговорки: «Песок пустыни легко уносится дуновением ветерка; но уничтожить счастье человека еще легче».

Они устраивали обильные пиршества, плакали над чашами с вином, но потешались над смертью. Мало кто из них не был покрыт боевыми шрамами. И мало кто умирал дома. Под широкими халатами из полосатого шелка они носили кольчуги, дух степных войн еще жил в них.

В недолгие периоды мира они увлекались охотой, расставались с овцами, коровами и быками ради обученных соколов, купленных у жителей гор. Хороший сокол возвышал достоинство мужчины, а беркут, с которым можно охотиться на оленей, приносил честь всему роду. Кое-кто охотился с барсами, их возили с завязанными глазами на крупе лошади и спускали подкрадываться к оленю под взглядами всадников.

Они мастерски владели тяжелыми длинными луками, на лету поражали птиц стрелами с раздвоенными наконечниками и вступали пешими в схватку с тигром. Ели, сидя на ковре и запуская пальцы в общее блюдо, собаки сидели позади них, соколы издавали крики со своих жердочек. Любимой их пищей была дичь и конина, питали слабость они и к арабскому кушанью, верблюжьему бедру.

Они восхищались рыцарством арабов и как бедуины не находили себе места, пока не садились в седло, чтобы скакать в набег, на охоту или встать под боевые знамена. Большую часть свободного времени проводили при дворе Благодетеля.

Гордость барласов была гордостью военной касты. Аристократии меча. Вступать в брачные союзы с иранскими торговцами и земледельцами означало унизить свое происхождение. В результате, лишенные деловой хватки, они находились на пути к обнищанию.

Они были безрассудно щедры и столь же безрассудно упрямы и жестоки. Продавали за бесценок или отдавали в залог имущество, чтобы оплатить свои пиршества. Гостеприимство было их долгом, их дворы бывали переполнены странниками, а овцы одна за другой шли в котел.

Другим племенам в долине Зеленого Города жилось лучше. Иранские земледельцы терпеливо копались в земле между своих арыков; сарты, горожане, сидели в своих палатках на рыночной площади; знатные персы предавались азартным играм, возводили сады увеселений и слушали чтецов Корана. Эти люди с тюрбанами на головах следовали закону Пророка, а люди в шлемах по-прежнему держались закона Чингисхана.

Участь барласов усугублялась еще и тем, что у них не было вождя. Тарагай, некогда глава племени, был мягким человеком, исполненным чувства собственного достоинства. Наслушавшись толкователей закона ислама, он ушел в текке {5} 5 Текке — место обитания суфиев-дервишей. Строились при известных гробницах, больших мечетях, караван-сараях. , чтобы предаваться там размышлениям. Тарагай был отцом Тамерлана. Белый глинобитный дворец на окраине Зеленого Города опустел.

— Мир, — сказал Тарагай сыну, — напоминает золотую чашу, наполненную змеями и скорпионами. Я устал от него.

Подобно многим отцам он рассказывал Тамерлану о славе и доблести предков, бывших владыками горных хребтов далеко на севере, над пустыней Гоби. Это были несравненные рассказы о временах язычества, и Тарагаю как будто нравилось их вести, несмотря на отречение от мира. Он описывал орды скотоводов-всадников, кочующих зимой на юг, летом на север, устраивающих засады на караванных путях и идущих за своими знаменами с рогами на древке опустошать Китай — об охотах всем племенем, длившихся две-три луны в бескрайних степных просторах. О том, как приносили в жертву белых коней на могиле вождя, как кони улетали в небесные ворота — туда, где полыхало северное сияние, — чтобы служить его душе в мире за небосводом.