Командующий войсками охраны тыла 9-й армии генерал-лейтенант Ф. Бернгард на допросе в советском плену дал численности попавших в «котел» войск следующую характеристику: «В окружении оказались остатки дивизий 11 тк СС, 5-го горнострелкового корпуса СС, 5-го армейского корпуса, части фольксштурма, различные тыловые подразделения. Я считаю, что в окружении оказалось до 50 000 человек боевого состава, до 10 000 фольксштурмистов. А вместе с тылами, я думаю, в окружении оказалось до 150 000 человек».
24 апреля 3-я гв. армия оказалась растянута на широком фронте на юго-западном фасе «котла» к югу от Шпрее. 287, 149, 127 и 253-я стрелковые дивизии все еще действовали севернее Котбуса, очищая от противника берег Шпрее. Только 25 апреля из боя была выведена 253-я стрелковая дивизия и отправилась вслед за остальными частями 21-го стрелкового корпуса. Заслон на пути из «котла» на запад повторял изгиб Шпрее и его построение было начато [555] 24 апреля 120-м стрелковым корпусом 3-й гв. армии. 106-я стрелковая дивизия заняла Люббенау. 197-я стрелковая дивизия при поддержке 175-й танковой бригады 25-го танкового корпуса очистила от противника западную часть Люббена (до р. Шпрее). 329-я стрелковая дивизия выстраивала фронт по Шпрее севернее Люббена: заняла Краусник и Гросс-Вассербург. Остальные бригады 25-го танкового корпуса, 389-я и 58-я стрелковые дивизии сосредотачивались в районе к юго-западу и западу от Люббена в готовности к наступлению на Вендиш-Бухгольц.
Тем временем советская авиаразведка сообщала о том, что «в направлении на автостраду на район Фрейдорф — Хальбе двигается группировка противника численностью до 70 тысяч человек при поддержке артиллерии и до 200 бронеединиц»{282}. Можно себе представить состояние людей после длительных маршей, которым сообщили о накатывающем с востока «девятом вале» пробивавшихся из окружения немцев. Дивизии 3-й гв. армии, находившиеся не в блестящем состоянии к началу операции, были уже потрепаны в прорыве обороны на Нейсе и боях за Котбус. Теперь им предстояло выдержать сильный удар движимого отчаянием и многочисленного противника.
По обе стороны от Шпрее началась гонка. Маршевые колонны двигались на северо-запад. К западу от реки советские пехотинцы стремились выстроить сплошной фронт на пути прорыва противника. К востоку от реки выбитые из Котбуса и Форста немецкие дивизии стремились опередить своих оппонентов и выскочить из окружения. Более эффективным, конечно, было бы выстраивание заслона на пути окружаемых механизированными соединениями танковых армий и постепенная их смена на пехоту. Но немецкая столица словно магнит оттягивала на себя танковые и механизированные корпуса 1-го Украинского фронта. Грязная работа по сдерживанию пойманного в «котел» врага досталась стрелковым дивизиям. Они в изматывающих маршах выдвигались для того, чтобы перекрыть все выходы из гигантской западни юго-восточнее Берлина.
Однако близость Берлина оказывала воздействие на обоих противников. 25 апреля Бюссе получил телеграмму из Ставки Гитлера следующего содержания:
«1. 9-я армия, прикрывая свой тыл и свои фланги атакой в направлении запада, устанавливает связь правым крылом вдоль автострады южнее Берлина с 12-й армией, атакующей из района Нимег — Бельциг в северо-восточном направлении на Лёвенбрух.
Участок Люббенау, Люккау, Даме необходимо удержать при любых обстоятельствах, для того чтобы создать для группы армий «Центр» возможность установления связи атакой с юга на север.
2. Действие 9-й армии является решающим для того, чтобы удалось отрезать вторгнувшиеся войска противника в оборонительную полосу города Берлин и освободить столицу рейха. Само собой разумеется, что для этой атаки подтягивается последний резерв и что войска, прикрывающие тыл и фланги атакующей армии, должны защищаться на своих позициях до последнего патрона»{283}.
Требование решить две задачи одновременно поставило Бюссе в тупик. Одну из задач явно нужно было игнорировать. Выбор был очевиден. Позднее командующий 9-й армией вспоминал:
«Преодолеть расстояние в 60 километров по прямой линии, чтобы соединиться с 12-й армией, к тому же через позиции северного крыла 1-го Украинского фронта, возможно было только в том случае, если бы этот бросок был осуществлен с предельной скоростью, чтобы противник не успел предпринять ответных мер. Для этого войскам пришлось бы идти день и ночь. К тому же для этого желательно было ослабить действия русской авиации и танков. Широкий лесной массив, тянущийся от Хальбе через Куммерсдорф к северным окраинам Лукенвальде, представлял единственную возможность для этого. Тем более что 12-я армия получила разочаровывающее известие о том, что ей придется наступать не на восток, а северо-восток в направлении Беелитца. О броске навстречу больше не было и речи. Напротив, высшее руководство снова и снова приказывало, чтобы по завершении этого броска армия немедленно атаковала с тыла войска противника на южных окраинах Берлина. Штаб армии оставлял эти приказы без внимания и без ответа. Последовать им можно было бы только в том случае, если бы командование твердо хотело осуществить свое намерение бросить все оставшиеся в его распоряжении силы против русских. Таким образом, я пришел к решению вырваться из кольца окружения под Хальбе и прорываться через лесные массивы южнее Беелитца»{284}.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу