Андрей Никитин - «Повесть временных лет» как исторический источник

Ситуация, когда наряду с канонизированными церковью именами святых продолжают употребляться также имена их небесных патронов, не имеет аналогий в практике христианского богослужения (у «гражданина небесного града» не может быть двух имен, как не допускается двух толкований догмата), а потому данная ситуация может быть объяснена, скорее всего, заимствованием (переосмыслением) имен «Роман» и «Давид» у какой-то неизвестной нам пары персонажей, обладавших к тому времени собственной иконографией и церковной службой. Стоит напомнить, что нам сейчас неизвестны даже более или менее точные датировки глебоборисовских энколпионов, использованных М. Х. Алешковским в своей работе en masse даже без выяснения места их вероятного изготовления. Между тем, нельзя исключить возможности того, что их «переименование» происходило не сразу по отливке, а значительно позднее. Эти обстоятельства убеждают в необходимости дальнейшего изучения вопроса, донельзя запутанного на протяжении XI–XH вв. сложением благочестивой легенды, на содержание которой, как можно видеть, повлияли не столько действительные события начала XI в., сколько события конца этого столетия и начала следующего, а также письменные памятники моравской агиографии, как сказания о св. Людмиле, св. Вячеславе, Святополке моравском и пр., связанные в том числе и с «Вышеградом», каковых городов было предостаточно в Центральной Европе.

Остается попытаться ответить на вопрос: что же случилось со Святополком, когда Ярослав окончательно захватил Киев и начал переговоры с Болеславом I об обмене пленных? Киевский князь, тесть Болеслава, не мог исчезнуть без следа. По всей видимости, Болеслав получил достоверное известие о его смерти, в противном случае он не спешил бы выменивать свою дочь у Ярослава, поскольку о ней мог позаботиться ее муж. Но где, как и кем тот был убит?

Ответ, который я могу предложить, является не гипотезой, а всего только догадкой, попыткой связать воедино несколько фактов, требующих объяснения, в первую очередь — загадки появления «двух варягов», прикончивших Бориса на пути с Альты в Вышгород. В свое время А. А. Шахматов предположил, что «варяги» попали сюда «из какой-то легенды» , однако дальше этого исследователь не пошел. Между тем, в тексте ПВЛ мы встречаем еще «двух варягов», точно так же действующих мечами, которые в этом случае выступают убийцами Ярополка по приказу Владимира. Пикантность последней ситуации заключается в том, что ни у Святополка, ни у Владимира не было и не могло быть «варягов», поскольку для Владимира «варяги» — безусловный анахронизм, вызванный тем обстоятельством, что все его действия (по новгородской версии) дублируют действия Ярослава, опиравшегося на «варягов», тогда как союзниками Святополка неизменно выступают печенеги, являющиеся одновременно союзниками его тестя Болеслава [593], с чем приходится считаться, как с доказанным историческим фактом. Это дает основание говорить не просто о путанице, внесенной обработчиками, а о вероятности в первом случае замещения Ярослава — Святополком, а во втором — Владимиром. Более того, настойчивые попытки обработчиков (через отрока «Варяжко») связать Ярополка с печенегами позволяют в данном случае подозревать другую замену — Святополка его отцом Ярополком. Зачем?

Выше я показал, как для построения генеалогии Владимира и утверждения его родства со Святославом в ст. 6476 и 6478 гг. последовательно вводились факты его действительной (или вымышленной) биографии. То же самое было сделано в статьях 6485 и 6488 гг. по отношению Ярополка и Святополка с целью показать, что «от греховного бо корене злой плод бывает». Вдействительности же нам вовсе неизвестно, была ли мать Святополка наложницей сначала Ярополка, а потом Владимира, поскольку, как можно видеть, Титмар, Болеслав и кияне, принявшие его в 1018 г., считали Святополка вполне легитимным князем, достойным правителем, безусловным сыном Владимира и старшим в Русской земле [594]. Наконец, неожиданная смена у Ярополка «воеводы Свенгельда», действующего встатье 6483 г., на «воеводу Блуда», который находит своего двойника в «воеводе Будый» у Ярослава, виновника поражения в битве с Болеславом на Волыни, вынуждает подозревать, что вся картина поимки и убийства «Ярополка» на самом деле принадлежит рассказу о завершении борьбы Ярослава со Святополком после триумфального ухода Болеслава из Киева [595], место которого в ПВЛ теперь занимает новелла, повествующая о «битве на Альте» и бегстве Святополка в «пустыню межи чяхы и ляхы».