Сергей Утченко - Древняя Греция. Книга для чтения. Под редакцией С. Л. Утченко. Издание 4-е

Долгие дни Стратон отсиживался, не выходя на улицу и выслушивая бесконечные упреки Клеи. Но суды по торговым делам заседают с осени и до весны — до начала новой навигации. Столько времени дома высидеть невозможно. А Хрисипп устроил настоящую осаду. Он поджидал Стратона со свидетелями всюду и наконец поймал его. Попытки кончить дело миром — Стратон предлагал ему тысячу драхм — ни к чему не привели.

Ростовщик подал жалобу особым чиновникам — фесмофетам. Эти шесть архонтов-фесмофетов должны рассмотреть дело, собрать все документы и свидетельства. Через 30 дней дело, как обычно, слушается в народном суде — гелиэе. Стратона будут судить несколько сот присяжных из 6000, избранных народом. Представителем фесмофетов будет один из разбиравших дело на предварительном следствии. Какой именно? Не все ли равно. Ведь у Хрисиппа много свидетелей, которые докажут, что Эратосфен нарушил сделку, заключенную при его, Стратоне, поручительстве. Правда, один из свидетелей самой сделки, Конон, в прошлом месяце внезапно умер. Но жив Гиблесий. А главное — существует договор, на котором стоит подпись Стратона. Правда, Стратон слышал о том, что Хрисипп не представил судьям договор для снятия копии. В этом было что-то странное. Но все равно договор существует. А стало быть, надежды для Стратона нет.

В суд ему не хотелось идти, но жена выпроводила его из дома. Когда Стратон пришел, на деревянных скамьях за перегородкой уже сидели присяжные — гелиасты. Каждый из них при входе получил свинцовый жетон. После заседания, при выходе, в обмен на этот жетон он получит 3 обола. В Афинах судьи получали плату за участие в заседаниях суда. На возвышенном месте сидел архонт-фесмофет, а около него — секретарь. Тут же стоял большой глиняный сосуд, в котором до суда хранились запечатанными свидетельские показания и документы, относящиеся к делу. На суд собралось много народу, чтобы узнать, чем кончится это дело.

Стратон занял место, предназначенное для обвиняемого. Хрисипп тоже сел на отведенную ему скамью. По знаку председателя присутствующие стали молиться о том, чтобы с помощью богов все было решено хорошо и справедливо. После молитвы встал секретарь и громко вызвал истца — метека Хрисиппа и ответчика — Стратона, сына Стратона.

Стратон слушал невнимательно. Проиграет он наверняка. Скорее бы все кончилось.

Слово было предоставлено истцу. Хрисипп, красный и потный, взошел на особое возвышение и начал речь, составленную для него знаменитым оратором.

Хрисипп рассказал о том, что прежде сам был купцом, плавал по морю и подвергал свою жизнь опасности, но вот уже семь лет, как он зарабатывал себе на жизнь морскими ссудами — давал деньги купцам для морской торговли.

Затем Хрисипп перешел к обвинению: «Я расскажу, судьи, о случившемся по порядку. Мой должник, Эратосфен, пришел ко мне вот с этим Стратоном». При каждом упоминании его имени Стратон слегка вздрагивал. Он тоскливо думал о том, что Хрисипп может добиться, чтобы до оплаты долга его посадили в тюрьму.

По просьбе Хрисиппа секретарь вынул из сосуда и громко прочел свидетельство Гиблесия. В толпе слушателей начался неясный гул. Но Хрисипп продолжал свою речь еще увереннее. Он рассказал о нарушении договора, и секретарь прочел свидетельские показания одиннадцати пассажиров о злодеянии Эратосфена. В толпе раздались крики: «Погубить корабль — это не шутка! Проклятый мальчишка!»

Хрисипп ободрился, он чувствовал, что завоевал симпатию присутствующих. А для него — метека — это нелегко. Голос его звучал громко и уверенно: «Не забывайте, судьи, что теперь, решая эту тяжбу, вы решаете дела своего рынка. Ведь без ссуд ни один торговый корабль не выйдет из гавани. Если вы накажете тех, кто нарушает договоры о морских ссудах, то ростовщики охотно будут ссужать свои деньги и рынок ваш будет процветать».

Что и говорить, речь была составлена мастерски. Толпа шумно одобряла ее. Но тут, к общему удивлению, поднялся председатель. «Хрисипп, — сказал он, — ты говоришь нам о договоре, в котором Стратон записан как поручитель. Но на предварительном следствии ты не дал нам для снятия копии ни договора, ни свою книгу, в которую ты записываешь все о ссудах. Ты опираешься только на свидетельство Гиблесия. Что же с твоим договором?» Как сразу изменился Хрисипп! Он побледнел, и голос его задрожал так, что ответ был едва слышен: «Договор и книга, в которой я записал ссуду, украдены».

Украдены! Стратон почувствовал, что плечи его распрямились. Договора нет! Он спасен! Едва дождавшись слов: «Выслушаем ответчика», Стратон почти побежал к возвышению, откуда, еле волоча ноги, сходил Хрисипп.