Ольга Грейгъ - Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

Но кто же мог быть занесенным в эти списки?

Конечно же, восхваляли только своих; по Л. Кон: «Первым из советских писателей, который сумел создать для детей подлинно реалистические произведения, рассказывающие о жизни прошлого и вместе с тем глубоко современные по идейному содержанию и по всему своему звучанию, был Борис Степанович Житков… Так предметно, с таким знанием дела и в то же время с таким упоением до Житкова о труде не писал никто… Резолюция XIII съезда партии призывала усилить в детской литературе моменты трудового воспитания. Трудно найти другого писателя, чьи произведения так глубоко и полно отвечали бы этому требованию, как произведения Бориса Житкова»; «производственные» книги Житкова «обогащали не только разум, но и чувства ребенка, не только учили его, но и воспитывали будущего борца для сражений на трудовом фронте (выделено мной; откровенная агитка о воспитании рабов. — Авт.) и благодаря этому наиболее точно отвечали широко понятным задачам политехнического воспитания» (там же, с 187198). Тема труда — основная тема первых пятилеток; детей к труду приучают книжки И. Ликстанова, Ф. Вигдоровой, М. Миршакара, В. Немцова, С. Маршака, А. Варто, Е. Шварц, И. Фрез, Ю. Яковлева, С. Баруздина, др.

По М. Горькому, детские писатели Б. Житков и М. Ильин (наст. Илья Яковлевич Маршак) положили начало советской «научно-художественной литературе», потому что русской научно-художественной литературе пришел печальный конец после 1917 года.

Ряды авторов споро ширятся; однако некоторая заминка возникает с темами: круг дозволенных интересов слишком узок. По понятной причине, одной из излюбленных в 20-30-е годы XX в. была тема пионеров.

«…Мы совершенно не знаем, как живут пионеры… это уже совершенно взрослые люди, которые работают, например, плотину выстроили в каком-то колхозе и государству сэкономили несколько тысяч рублей», — благодушно рассуждает, млея под итальянским солнцем, великий лжец Максим Горький. — «…для октябрят, например, нет достойной их литературы… Счастливых исключений в массе детской литературы можно насчитать немного, например, книжки ленинградцев — Маршака и др. и прекрасную книгу Ильина о пятилетке» (М. Горький. О детской литературе. М., 1952, с. 87). Эх, очень бы хотелось воочию увидеть маленького Алешу Пешкова (A.M. Горького), читающего взахлеб книгу о пятилетке после нескольких часов, проведенных на пионерской стройке плотины в мифическом колхозе, где его родители работают за пустопорожние трудодни… Горький любил разглагольствовать о пионерии из своего шикарного дворца в Сорренто (куда раньше частенько заезжал погостить В.И. Ленин); в 1927 г. у него в гостях побывал некий литературовед из советских П.С. Коган, который после восхищался, сколько писем от «детей, растущих коллективистами», получает «скучающий в Италии автор».

В условиях нехватки разнообразия тем взрослые дяди и тети стали писать для детей Страны Советов по готовым трафаретам. Вот кто-то первым разработал шаблон избранной и одобренной партией темы, и по готовому образцу тут же все остальные кинулись создавать свои «шедевры», пополняя пустые полки библиотек, освобожденных от «дореволюционного хлама».

Некий Ю. Гралиц измышляет стих «Детский интернационал»; ему вторят Н. Павлович «Большевик Том» и М. Шкапская «Алешины калоши». И уже совсем не важно, кто из них рифмует: «Пионеры ехали в Азию, / А из Азии в Африку собирались, / Там у них африканцы объединялись…» Итак, обозначена важнейшая тема: пионеры — вожди мировой революции. Но тут возникла проблема: литература подобного рода вызывала стремление, бросив все повседневные дела, в том числе школу и общественно-полезный труд «на благо советской страны», немедленно заняться… организацией мировой революции! (См. «Пионеры в стране чудес», журнал «Вожатый», 1925, № 19–20) Чуть изменить шаблон в показе пионеров самостоятельными «юными революционными деятелями» удалось поэту Николаю Асееву; у него пионеры — исполнители директив пионерской организации, человечки, ждущие приказов от высшего руководства, но сражающиеся за новый быт.

«…необходимо, чтобы каждому пионеру была ясна цель. Надо, чтобы он горел ненавистью ко всякой эксплуатации, угнетению, ко всякой несправедливости, чтобы он видел безобразие окружающей жизни, ее неустройства, горел желанием ее изменить», — давала установки Надежда Константиновна, и находились десятки авторов исполнять их (Н. Крупская «О журнале «Барабан»» // «На путях к новой школе», 1924, № 1).