- Белые!
- Колчак!
- Адмирал Колчак!
Запылали сёла и рабочие посёлки, как от боли, вскрикнули города.
Не верил дед Семибратов тревожным слухам. Собрался он как-то за хомутами в лавку купца Кукуева вёрст за тридцать, на Юрюзаньский завод. Сосед Семибратова Илья Кособоков напросился к нему в попутчики. Запрягли лошадёнок. В тулупы укутались.
- А ну поспешай, родимые...
Хороша их родная Акимовка! Выйдешь на горку - лежит, красавица. Трубы как свечи. Резные окна. Крылечки что под дугой бубенчики.
Тракт пересек деревню. Побежала стрелой дорога. Столбы телеграфные лентой тянутся.
Едут старик Семибратов и Кособоков. Скользят по весеннему снегу сани. Пересел Кособоков к деду. Скучно без слов, без дела. Наклонился к Семибратову, шепчет:
- Говорят, кругом жгут беляки деревни.
- Брехня, - отозвался старик Семибратов. Глянул на Кособокова: щупл, мелкота мужичонка. Вот и голос что писк мышиный.
Снова шепчет Илья Кособоков:
- Людей на столбах телеграфных вешают.
Усмехнулся старик Семибратов:
- Так это ж кто-то со страха выдумал.
Помолчали они, посидели. Кособоков в зубах ковырнул соломиной. Семибратов погладил бороду.
Вновь Кособоков к деду:
- Заводских-то прямо в воду под лёд спускают.
Отозвался старик с неохотой:
- Пуглив, пуглив нынче пошёл народ. Эка страсти какие скажет! Тебе бы, Илька, поменьше слушать.
Заночевали они в пути, в придорожной избе. С рассветом снова тронулись в путь.
Бодро бегут лошадёнки. Солнце по-весеннему ласково с неба глянуло. Верста за верстой. Верста за верстой. Всё ближе лавка купца Кукуева. С горки на горку. Вот и Юрюзаньский завод.
Повстречали старуху. Как раз при въезде. Замахала руками старая:
- Вертайте, вертайте, милые!
Насторожился Илья Кособоков.
- С чего бы, любезная? - спросил Семибратов.
- О горе, горе... - запричитала старуха. - В наших местах Колчакия. Заводских-то на заводском пруду прямо под лёд спускали. Камень на шею... Триста безвинных душ.
Онемел Семибратов. Побелел Кособоков. Перекрестились оба. Развернули быстрее сани. Бог с ними, с хомутами, с купцом Кукуевым. От беды подальше.
Добрались к вечеру до придорожной избы. Ждали ночлега, тепла, уюта. Нет придорожной избы. Головешки на этом месте.
Сокрушённо качнул головой Семибратов. Белее снега стоит Кособоков. Ясно обоим - и тут прошагал Колчак. Тронулись дальше крестьяне. Гонят к своей Акимовке. Всю ночь поспешали лошади. К рассвету к месту родному как раз и прибыли.
Поднялись они на взгорок. Свят! Свят! Где же родная Акимовка? Печи торчат да трубы. Дотла сожжена Акимовка.
Через Акимовку тянется тракт. Столбы телеграфные к небу дыбятся. Посмотрели Семибратов и Кособоков туда, на тракт. Свят! Свят! На столбах люди висят казнённые...
Не сдержался старик Семибратов. Запричитал он, заплакал. По щекам побежали слёзы.
- Да как же?! За что же?!
Тянутся, тянутся вдаль столбы. Тянется смерть-дорога.
Стояла весна 1919 года. На Советскую Россию шёл адмирал Колчак.
ОБНОВЫ
Поражались в тот день в селе. Санька явился. Санька Кукуй. Служил Кукуй в армии Колчака. Забежал он в Зябловку на часок. Показаться отцу и матери.
Ботинками Санька хвастал. Полсела у избы собралось. Ботинки нерусские. Подошва в три пальца. Носок что бульдожья морда.
- Английские, - объяснял Санька.
- Ясно, не наши, - бросали крестьяне.
- Англицкие, - переговаривались бабы.
- Это ещё не всё, - говорил Санька.
Расстегнул солдатский ремень, приподнял рубаху, вытянул нательное бельё.
- Французское, - уточнил Кукуй.
- Ясно, не наше, - бросали крестьяне.
- Хранцузское исподнее, - перешёптывались бабы.
Достал Санька коробку папирос. Важно закурил. Дым к небу пустил колечками.
- Японские.
- Ясно, не наши, - всё больше и больше мрачнели крестьяне.
Колчак - вот кто уничтожит Советскую власть, рассуждали иностранные капиталисты. Богатеи Англии, Франции, Японии и других стран стали помогать белому адмиралу.
Расхвастался Санька. От белья и папирос перешёл к винтовкам.
- Винтовок у нас завались!
И верно. Только одни англичане передали Колчаку 220 тысяч новых винтовок.
- Пуль у нас! - продолжал Санька. - Куры не клюют.
И это верно. Около 300 миллионов патронов предоставили капиталистические государства армии Колчака.
- А пушек, - распалялся Санька, - не сосчитать.
Правда, сколько пушек получил Колчак, Санька Кукуй не знал.
Одни только французские капиталисты передали Колчаку 400 самых совершенных орудий.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу