Владимир Бешанов - Воевали на «гробах»! Упадок в танковых войсках

Советский тяжёлый танк Т-35А

Концепция громоздкого, слабобронированного, ощетинившегося пушками и пулемётами гиганта, представляшего собой тихоходную большеразмерную цель для вражеской артиллерии, к этому времени себя исчерпала в пользу манёвренной, подвижной, хорошо защищённой однобашенной машины. Теоретически Т-35 мог сосредоточить огонь двух орудий и трёх пулемётов в любом направлении. Непонятным оставалось, каким образом этого добиться в реальной боевой обстановке? Конкретно, как командиру танка управлять всем этим «ползучим арсеналом», вести наблюдение за обстановкой, давать команды механику-водителю, башнёру, целеуказания остальным четырём башням, стреляя при этом из своей табельной «трёхдюймовки»?

Вдобавок довольно странно выглядят представления советских полководцев об «особо сильно укреплённой оборонительной полосе». К примеру, немецкая 37-мм противотанковая пушка «Рейнметалл», компактная и низкорослая, полуавтомат со скорострельностью до 15 выстр./мин, появилась на свет в 1926 году, тайно была испытана в СССР, состояла на вооружении РККА и, естественно, вермахта и пробивала 30-мм броню с дистанции 500 метров. К 1937 году такие же и более мощные противотанковые орудия имелись в польской, чехословацкой, французской армиях.

Первый серийный Т-35А ещё не успели собрать, когда по настоянию штаба РККА и УММ было принято решение о замене его ещё более могучим монстром весом 90 – 100 тонн. Машина, заказанная М. Н. Тухачевским и И. А. Халепским, получила индекс Т-39 и должна была иметь в четырёх башнях 152-мм и 107-мм орудия, бронирование 40 – 60 мм, двигатель мощностью 1000 Л. С. Однако, осмотрев изготовленные макеты, товарищ Ворошилов засомневался, «нужна ли нам вообще такая боевая машина» стоимостью 3 миллиона рублей?

(В этот период JI.H. Троянов выдвинул на конкурс свой проект тяжёлого танка, как сообщает восхищённый биограф конструктора, «до сих пор не имеющего аналогов в мире»: «Он предложил танк массой 300 тонн собрать из двух гусеничных «полутанков» и поперечной платформы с главной орудийной башней и гаубицей 203 мм. На каждом «полутанке» располагались две «малые» орудийные башни с пушками калибра 152 мм. Соединённые в одну громадную машину, все три элемента образовывали 4-гусеничный агрегат длиной 17,5 м, шириной 6,52 м и высотой 5 м, защищённый 150-мм корабельной бронёй. В качестве силовой установки могли быть использованы два паровых двигателя по 1500 Л. С. или дизель-электрические агрегаты от подводной лодки. Каждый «полутанк» имел возможность действовать самостоятельно (и поперечная платформа с «главной гаубицей» тоже?) . Эти три работающих элемента (на четырёх гусеницах!) могли быть также смонтированы на железнодорожных платформах и образовывать бронепоезд». Чем-то это напоминает фантазии Дыренкова. Неясно лишь, как там было задумано с «подводной проходимостью».)

Проектирование сухопутных дредноутов прекратили и вплоть до 1939 года малыми партиями – от 7 до 15 танков в год – продолжали выпускать стремительно устаревавшие «тридцатьпятые».

В 1933 году было сочтено, что «Система» 1929 года успешно выполнена. На вооружении Красной Армии имелось пять основных типов танков: малый разведывательный Т-37А, идущий на смену танкетке Т-27, лёгкий танк сопровождения Т-26, лёгкий танк оперативного типа БТ, средний танк качественного усиления Т-28 и тяжёлый танк особого назначения Т-35.

Однако первые же летние учения первых механизированных соединений РККА выявили недостатки практически всех гусеничных танков. Красные командиры на практике столкнулись с проблемой оперативной манёвренности: перегревались и ломались двигатели, летела трансмиссия и беспрерывно рвались гусеницы. Например, в 45-м механизированном корпусе за один день манёвров по причине обрыва гусениц вышла из строя четверть боевых машин. Очумевшие ремонтные бригады не успевали устранять поломки. Представители различных КБ откомандировывались в воинские части, помогая личному составу осваивать эксплуатацию новой техники. Но гусеницы всё равно рвались просто потому, что это были плохие гусеницы, сделанные по устаревшим технологиям, к тому же халтурно. Лишь «переобувшиеся» БТ, уложив гусеницы на полки, гордо проносились мимо матерящихся коллег.

Как уже говорилось, существовало два способа решения проблемы: повышать ресурс гусениц либо строить машины с двойным движителем. Абсолютное большинство танкостроителей в 30-е годы сделали выбор в пользу первого пути. Так, уже 6-тонный «Виккерс», закупленный советской стороной в 1931 году и скопированный в точности, имел от Т-26 одно существенное отличие – его «родные» мелкозвенчатые гусеницы из марганцовистой стали выдерживали 4800 км пробега. На 16-тонном «Виккерсе» этот показатель достиг 6000 км. Кроме того, для доставки лёгких боевых машин непосредственно к линии фронта широко применялись грузовые автомобили и платформы. Но советской промышленности никак не давались секреты отливки качественных траков и термозакалки пальцев. Поэтому у танка Т-26 ресурс гусеницы до поломки составлял 40-60 км, у Т-28 – около 400 км. А разработать приличный грузовик оказалось труднее, чем танк.