Святослав Агафонов - Нижегородский кремль

Не всегда верно в Нижегородской писцовой книге дано количество боевых окон на отдельных пряслах стен и башнях, хотя учет их числа, казалось бы, должен был иметь практическое значение при определении количества воинов и огневых средств для обороны того или иного участка кремля. Все башни имеют по четыре яруса боевых окон, но в описи отмечены только три боя: подошвенный— нижний, средний и верхний — с зубцов. Таким образом, два средних яруса башен считались как бы за один, для него и было подсчитано число бойниц, что вдвое меньше их фактического количества.

Но, несмотря на недостатки этого документа, анализ Писцовой книги 1622 года дает известную ориентировку и в сопоставлении с дошедшими до нашего времени графическими материалами позволяет реконструировать застройку Нижегородского кремля XVII столетия.

Наиболее общее представление о кремле можно получить по зарисовкам старинных художников, посещавших Нижний Новгород. Таких изображений сохранилось также очень мало, и самые старые из них относятся к XVII веку. Это гравюры в одном из известнейших описаний «Московии», составленном Адамом Олеарием, секретарем торгово-разведывательной экспедиции Гольштинского герцога, которая была в городе в 1636–1639 годах. Полное отсутствие графических материалов такой древности заставляет тщательно изучать этот небольшой рисунок, известный в нескольких вариантах в зависимости от года издания книги. Два первых издания были выпущены в Шлезвиге в XVII веке. Наиболее популярна гравюра из второго издания — 1656 года, где она занимает полный разворот фолианта и дает четкое изображение русского средневекового города. Гравюру часто воспроизводят в книгах по русской истории, однако она страдает многочисленными неточностями, резко бросающимися в глаза, что отмечали еще исследователи XIX века. Так, кремлевские башни показаны с машикулями [3] [3] Машикули — нависающий верх крепостных стен или башен с боевыми окнами для защиты подошвы стены. , следов которых в кремле не обнаружено, Архангельский собор нарисован деревянным и т. п.

Сравнение этого изображения с гравюрой из первого издания 1647 года (рис. 5, 6) показало, что там в значительно большей степени сохранилась непосредственность восприятия зарисовки с натуры. Башни здесь не имеют машикулей, а соотношения их между собой и с пряслами стен близки современным. Таким образом, рисунок дает общее представление об облике кремля XVII века.

Возможности, представляемые описями для изучения Нижегородского кремля, еще более ограничены. Составители их преследовали довольно узкие цели — выявить наличное государственное имущество и определить возможности сбора налогов и доходов с жителей, земли и хозяйственных предприятий. По Писцовой книге 1622 года трудно реконструировать застройку города еще и потому, что в ней нет, как было обычно в описях других городов, данных о величине дворовых участков или других цифровых величин, и это значительно усложняет сопоставление описей с планами. Кроме того, самые старые планы, которые хранятся в архивах и музеях Москвы, Ленинграда и Горького, составлены во второй половине XVIII века. Лучшая и наиболее точная съемка была выполнена адъютантом нижегородского батальона Иваном Вимондом в 1769 году, по-видимому, в связи с тем, что после пожара 1768 года Сенат повелел «самым наилучшим образом сей погоревший город в регулярство и от пожарных впредь приключений в безопасность привести».

Кварталы жилой застройки, показанные на этом плане, очевидно, повторяли конфигурацию и более раннего времени, так как по их контуру можно найти объяснение большинству описанных в Писцовой книге групп дворов. На другом плане, более близком к середине XVIII века, условно показана односторонняя застройка, которую имели почти все кварталы. По Писцовой книге иногда можно определить местонахождение того или иного двора или их группы, если в тексте указано их отношение к известным и сейчас церквам или кремлевским башням. Но чаще ориентиры оставались понятными только самим современникам, писавшим, что дворы стоят «меж водороины и Якимова двора Патокина» или же «через улицу в бугре подле попа Офонасия».

Составители Писцовой книги занимали ответственные посты в системе бюрократического аппарата феодальной Руси. Писцы Д. Лодыгин, В. Полтев и дьяк Д. Образцов отвечали за правильность и своевременность сбора денежных средств для государства. Из съезжей избы, что стояла в центре кремля, они выходили на обследование городской застройки (рис. 8). Проверив владельцев дворов в какой-либо части кремля, возвращались обратно в съезжую избу (23) [4] [4] Здесь и далее проставленные в скобках цифры соответствуют номерам на плане реконструкции кремля XVII века (см. рис. 8). , откуда снова шли на осмотр. Вслед за дьяком, писцами и сопровождавшей их свитой перейдем Большую Мостовую улицу — выложенный бревнами спуск, идущий от Дмитровской башни поперек всего кремля вниз к Ивановской башне. Здесь «з Большие улицы идучи к Архангелу (собору Михаила Архангела — С. А. ) направо» описаны первые шесть дворов (24). Писцы снова поворачивают в тупик, обследуя стоявшие там еще 8 дворов (25). Вернувшись обратно и «ис тупика идучи направе», они попадают на продолжение первой улицы, где широко раскинулись дворы князей Борятинского и Воротынского, казенный двор воеводы — начальника вооруженных сил края, дворы крупных феодалов Доможирова и Волынского (26). Эти 5 дворов выдвинулись на бровку высокого волжского берега, заняли место, где могло бы стоять более трех десятков изб неродовитых хозяев.