Чарльз Форт: Вулканы небес

Прожекторы солнца освещают небесные празднества. Они веками ждали, пока в них увидят смысл. То, что теперь известно как Млечный Путь, — это небесный Бродвей, и быть может, когда-нибудь по нему прошествуют земные исследователи…

Если эта Земля неподвижна.

Согласно многим данным из этой книги, это может оказаться не таким уж важным, не играющим роли. Если мы допустим существование телепортации как «естественной силы» и заподозрим, что некоторые человеческие существа знают и используют ее; и если мы думаем, что кульминацией серии телеопераций будет коммерческая телепортация товаров и людей — тогда нас мало заботят другие обстоятельства, и мы представляем, как обитатели этой Земли силой желания — если это правильный метод — переносятся на Марс, на Луну или на Полярную звезду. Но я исхожу из предположения, что в основе нашего существования лежит ирония, если не садизм, с наслаждением направляющий самых управляемых созданий на этой Земле к созданию, ценой огромных мук и расходов, совершенно ненужных вещей — сложной телеграфной сети, использующей два провода — которые потом свели к одному, и только потом выяснили, что той же цели можно достигнуть и вовсе без проводов. Труды и страдания первых исследователей Арктики, пробивавшихся к полюсу через торосы со скоростью три-четыре мили в день, — а Бэрд туда просто перелетел.

Так что, возможно, и я занимаюсь собиранием данных для нового поля исследований, которое потребует трудов и страданий, будет стоить жизней и состояний, нищеты и лишений — пока, наконец, не придет понимание, что все это было ни к чему.

Если же говорить о путешествиях с помощью механических и, возможно, излишних средств — если только не считать, что созданиям этой Земли необходимы трудности и катастрофы, — самым важным вопросом оказывается неподвижность этой Земли. Невозможно механически или страдательно вести исследования из места, которое сегодня здесь, а завтра за 60 х 60 х 24 х 19 миль отсюда.

Затем возникает вопрос об условиях в окрестностях этой Земли. Если общепринятое предположение верно, и эту Землю окружает пустота, где царит ледяной холод, то проникнуть с нее куда бы то ни было окажется, по крайней мере на сегодняшний день, невозможно.

Я сравниваю представления о космическом пространстве с прежними представлениями об арктическом регионе. И вижу то же противодействие идее их исследования. Но Арктика в зимнее время не холоднее, чем некоторые населенные районы Канады. Полярный исследователь Стеффенсон писал, что самый жестокий буран, какой ему довелось видеть, случился в Северной Дакоте. Преобладающие воззрения на жестокий холод, окружающий эту Землю и препятствующий исследованиям, возможно, также ошибочны, как представления об арктическом холоде.

Возможно, холод внешнего пространства не однороден, и там имеются более теплые зоны или проходы. Все, о чем мы мало знаем, представляется нам однообразным. Если кому-то что-то представляется однообразным, надо ждать сюрпризов.

В лондонской «Daily Mail» (29 января 1924 года) Алан Кобхэм рассказывает об одном из перелетов над Индией. «Воздух на высоте 17 000 футов был вполне теплым, но на меньших высотах стал остывать, а на высоте 12 000 футов стоял ледяной холод».

Чем выше, тем холоднее — устоявшаяся идея, так же как прежде считалось, что чем дальше к северу, тем холоднее атмосфера. Сообщения авиаторов и альпинистов согласуются между собой. Всякий, кто делает нечто незаурядное, считает себя страдальцем. Это один из способов компенсации. Но устоявшиеся идеи имеют обыкновение оказываться не слишком устойчивыми.

Хотелось бы мне знать, как выкручиваются астрономы со своей идеей о газообразности комет, если при температуре, которая, по их мнению, царит в пространстве, где движутся эти кометы, всякий газ должен бы затвердеть.

Но неподвижность — и что толку в рассуждениях и сборе данных, если путешественнику, возвращающемуся из космической экспедиции, потребуется немыслимое проворство, чтобы причалить к удирающей от него на скорости 19 миль в секунду Земле?

В былые времена защитники теории неподвижной Земли доказывали, что быстро движущаяся планета оставила бы позади свою атмосферу Но теперь им возразят, что воздух участвует в движении планеты. Тем не менее все согласны, что вдали от ее поверхности воздух, если он там есть, в ее движении не участвует. Авиаторы не заметили, чтобы Земля уходила из-под них, однако нам говорят, что они поднимались недостаточно высоко. Но если авиатор отправится на север откуда-нибудь с экватора, где он вместе с Землей вращается вокруг оси со скоростью около 1000 миль в час, направляясь к широте, где эта скорость равна, скажем, 800 километрам в час, будет ли инерция движения на запад, эти лишние 200 миль в час, сбивать его с курса? Может ли он попасть к цели, не предпринимая сознательных усилий для противодействия этой поперечно направленной силе с самого начала полета? Зимой 1928–1929 года полковник Линдберг, летевший сперва на север, а потом на юг, не отметил никакой разницы в осевой скорости. Стационарна эта Земля или нет, но его опыт был точно таким, как если бы Земля была неподвижна. Или адмирал Бэрд над южным полюсом этой Земли. Начав с точки, где теоретически отсутствует всякое осевое движение, он летел к северу Он летел над Землей, которая, по мере его продвижения, вращалась, согласно мнению ортодоксов, с возрастающей скоростью. Нельзя сказать, чтобы окружающий его воздух двигался строго в направлении этого предполагаемого движения, потому что ветер задувал с разных сторон. Адмирал Бэрд двигался из точки, где нет осевого вращения, следовательно, сам не принимал участия во вращении и двигался к северу, но Земля не выворачивалась из-под него. И воздух двигался в разных направлениях.