Фёдор Сергеев - Если сорвать маску...

Осуществляя контроль над программами тайных операций, «Комитет 40» рассматривал их цели, определял, смогут ли намечаемые пути и способы обеспечить достижение поставленных задач, оценивал степень вероятности успеха, а также решал вопрос о том, носят ли они «приемлемый характер» и соответствуют ли «национальным интересам». На его обязанности лежало также санкционирование выделения средств — от 10 тыс. долл. и более,— не подлежащих отчетности по обычным правительственным каналам и предназначаемых для таких акций, которые могут повлечь за собой нежелательные для США политические последствия. Например, «Комитет 40» обсуждал и одобрил программы скрытых операций, предусматривавшие использование шпионских кораблей «Либерти» и «Пуэбло», а также разведывательного самолета ЕС-121.

В планах перестройки высших эшелонов власти разведке отводилось одно из важнейших мест: сама экспансионистская сущность внешней политики США, толкавшая ко все более широкому использованию правительством скрытых действий, определила именно такое ее место в государственном механизме. В докладе администрации США, положившем весной 1947 г. начало дебатам в конгрессе по поводу Закона о национальной безопасности, говорилось: «Характер современной войны требует, чтобы наша информационная служба знала все, что происходит в области международной дипломатии, в научно-исследовательских лабораториях, в промышленности, на испытательных станциях и в политической жизни всех государств во всем мире».

Основываясь на такой концепции роли разведки во внешнеполитической деятельности, американские правящие круги пошли еще дальше. Они решили создать разведывательную систему, которая бы не только обеспечивала информационную базу для принятия «комплексных национальных решений», но и являлась бы в руках администрации инструментом «глобальных действий». Американские лидеры пришли к заключению, писал журнал «Форин афферс», что Соединенные Штаты нуждаются в организации, «способной решать определенные политические задачи с помощью средств, которые находятся где-то между обычными средствами внешней политики и открытым применением вооруженной силы» 2. Именно такой организацией и стало ЦРУ, созданное в 1947 г. на основе упомянутого закона и подчиненное непосредственно президенту.

Закон о национальной безопасности наделил ЦРУ исключительными полномочиями. Во-первых, оно должно было консультировать СНБ по вопросам разведывательной деятельности. Во-вторых, давать рекомендации СНБ относительно координации разведывательных усилий всех причастных к этому правительственных организаций. В-третьих, оказывать помощь существующим разведывательным организациям, беря на себя такие дополнительные функции, которые, по мнению СНБ, могут более эффективно решаться централизованно. Наконец, осуществлять по указанию СНБ другие обязанности, относящиеся к разведывательной деятельности и затрагивающие «национальную безопасность» США.

Закон об учреждении ЦРУ включал ряд оговорок. В частности, ЦРУ не должно было обладать полицейскими функциями, правом вызова для дачи показаний и иметь отношение к обеспечению внутренней безопасности. Словом, оперативная деятельность ЦРУ внутри страны воспрещалась, но... лишь на бумаге. В действительности оно векоре получило разрешение на ведение разведки и внутри страны. Пользуясь этим, ЦРУ прибегало к методам «тайного проникновения», создавало наряду с Федеральным бюро расследований (ФБР) и военной разведкой собственную осведомительную сеть среди участников различных прогрессивных политических движений [К 60-м годам деятельносгь ЦРУ внутри страны стала настолько обширной, что для руководства ею и координации в его составе была тайно создана специальная секция — отдел внутренних операций]. Положение закона о выполнении ЦРУ «дополнительных функций и обязанностей», на которые время от времени будет указывать СНБ, было воспринято как основополагающее для проведения тайных акций.

Таким образом, с самого начала ЦРУ представлялось его создателям не только аппаратом сбора информации и координации разведывательных действий, но и орудием осуществления внешней политики путем проведения тайных операций в глобальном масштабе. Мало того, вмешательство во внутренние дела других стран стало в деятельности ЦРУ основным и быстро оттеснило на второй план задачи по сбору и оценке данных.

Роль ЦРУ быстро возрастала. Гласные законы не позволяют судить о всей широте прав, которые были предоставлены этому ведомству. Наряду с гласными законами существуют и секретные директивы СНБ. Они уточняют и дополняют функции ЦРУ. Аллен Даллес, один из создателей ЦРУ и его директор в течение почти десяти лет, откровенно заявлял: «...имеется и секретная сторона дела: закон разрешает Совету национальной безопасности (т. е. фактически президенту) возлагать на ЦРУ и такие полномочия, которые не предаются огласке». Известно, например, что летом 1948 г. СНБ специально издал секретное распоряжение, касавшееся тайных политических акций ЦРУ. И в этом не было ничего неожиданного: необходимость тайных акций диктовалась стратегией США, направленной, с одной стороны, на сохранение и расширение позиций моноцолистического капитала в различных регионах, а с другой — на противодействие росту мирового социализма, подъему национально-освободительного движения. В распоряжении подчеркивалось, что подобные акции должны проводиться так, чтобы правительство США в случае необходимости могло достаточно убедительно отрицать свою причастность к ним3.