Хрестоматия по истории СССР. Том1.

Окончив это, они разделились на две партии, из которых одна разграбила дом Плещеева, а другая дом Назария Ивановича Чистого, государственного канцлера. И так как они знали, что этот канцлер спрятался в своем доме, то они так гневно пристали к одному из его слуг, татарину, что тот, наконец, — может быть, потому что он поклялся своему господину не проболтаться, — пальцем показал ту комнату, где находился канцлер; они вытащили его из потайной дыры или кладовой и тотчас же, без всякой жалости и милосердия, убили ударами дубины, причем так его изувечили, что его нельзя было узнать; затем раздели его донага, бросили во дворе на навозную кучу и оставили его совсем голого и непокрытого на весь день и ночь, пока на другой день его слуги не положили его в сенях на доску и не прикрыли рогожей; и только на третий день, когда смятение улеглось, он тайно был погребен своими слугами. В этот же день они разграбили и разнесли 70 домов, причем, конечно, не были бы пощажены дома купцов, если бы богатые купцы не попросили защиты у его царского величества, не призвали бы несколько тысяч стрельцов и не дали бы отпора толпе.

На другой день, в субботу, обезумевшая чернь снова явилась, как и накануне, в большом числе, в большем даже, чем раньше, перед Кремлем, и так как обе крепости и городские ворота были замкнуты, то вся толпа с громким криком стала требовать выдачи Плещеева; тогда из Кремля раздалось несколько холостых выстрелов. Тотчас вслед за этим все колокола зазвонили в набат, и в короткое время произошло такое смятение, что сбежалось несчетное число тысяч человек; тогда его царское величество, чтобы отвратить опасность, которая была перед глазами, выдал Плещеева (которого сопровождало несколько стрельцов, священник и палач), уступая требованию толпы, но неохотно и против своего желания; толпа тотчас взяла его от стрельцов, говоря, что она сама учинит над ним суд, и тотчас же перед Кремлем убила его, как собаку, ударами дубины. Об этом Плещееве рассказывали, что он приблизительно за 10 лет до этого поджег город Москву, побуждаемый жаждой добычи и ради того, чтобы иметь возможность лучше содержать своих слуг, что при этом сгорело до 100 домов, что он за такое преступление был приговорен к смертной казни и что, в конце концов, благодаря сильному заступничеству и чрезвычайной милости его царского величества ему дарована была жизнь, и он был сослан в Сибирь.

Еще раз толпа стала требовать выдачи Морозова, как изменника и врага общего блага; когда же его царское величество приказало открыть ворота и выслать к народу своего духовника вместе с патриархом, чтобы просить пощады Морозову, упомянутые посредники три раза ходили взад и вперед от царя к толпе, но ничего от нее не добились; тогда, наконец, его царское величество сам вышел к народу с непокрытой, обнаженной головой и со слезами на глазах умолял и ради бога просил их успокоиться и пощадить Морозова за то, что он оказал большие услуги его отцу й был его воспитателем и домоправителем; но они не хотели на все это сдаваться, и, наконец, их настойчивые требования довели его царское величество до того, что он стал ходатайствовать, чтобы Морозова удалить из Москвы в ссылку, и для большего удостоверения его царское величество посадил заложником патриарха, а патриарх держал перед собой икону или изображение богоматери, которое, по преданию, было написано св. Лукой и пользовалось большим почитанием.

Тем временем слуги Морозова пустили в городе по ветру огонь, может быть, с целью произвести в народе раскол; тогда от пожара произошел такой вред, что в течение немногих часов обратилась в пепел и сгорела лучшая половина города внутри и вне белых стен, начиная от реки Неглинной, до 24 тыс. домов; во время этого пожара сгорели и погибли несметные сокровища и богатства в купеческих товарах и другом имуществе, так что у одного человека, который был там самым богатым купцом, убыток доходил до 150 тыс. руб.; погибло также до 500 тыс. тонн зерна… Погибло также больше 2 тыс. человек, большею частью в состоянии опьянения: воспользовавшись добычей, они сначала веселились, затем погрузились в сон, были захвачены огнем и сгорели, так что пир их окончился бедою.

Народ обратил мало внимания на этот пожар: он жаждал крови, и так как ему в угождение не выдавали Морозова, то он стал требовать выдачи другого знатного господина, по имени Петра Тихоновича Траханиотова, к которому они относились подозрительно, считая его виновником незадолго перед этим наложенной на соль пошлины; но так как его в то время не было в Москве под рукой, а был он в деревне, в нескольких милях от Москвы, то его царское величество попросил отсрочки и согласия и обещал призвать его. Так и было сделано; именно, спустя два дня, 5 июня, он был привезен в город, и ему топором отсекли голову. В доме этого Тихоновича во время грабежа найдена была печать его царского величества и два монетных штемпеля, с помощью которых он устраивал много обмана и плутовства, так что из-за этого на многих из них [москвичей] пало подозрение, будто они делают фальшивые монеты, они были взяты под стражу и невинно замучены до смерти. Ходила молва, что в этих мошенничествах с ним сошёлся тайно Морозов и, вероятно, был с ним заодно, потому что посредством такой подделки монет он собрал много денег и добра и в короткое время так удивительно разбогател, что присвоил себе добрую половину княжества.