Жак Эргон - Повседневная жизнь этрусков

Неужели в Этрурии не ставили спектаклей в то время, как вся Сицилия и Южная Италия были ими увлечены? В Сиракузах уже в первой половине V века до н. э. был великолепный театр, где в присутствии Эсхила ставили «Персов» и на скамьях которого сидели Пиндар и Платон. В Таренте было два театра, и Ливий Андроник рукоплескал там пьесам Еврипида, прежде чем поставить их в Риме. Сцены из трагедий, изображенные на апулейских вазах, служат доказательством популярности театральных постановок {711} 711 Wuilleumier P. Tarente. 1939. P. 612 sq. . Правда, на севере — в Велии, Пестуме и даже Кумах — тогда еще не было каменных театров, в Помпеях такой театр появился только в начале II века до н. э., а в Риме — в 55 году до н. э. Но известно, что прежде каменных театров в Риме использовали деревянные подмостки, на которых играли трагедии Энния и комедии Плавта. Если в Этрурии устраивали спектакли, то, должно быть, использовали временные сооружения, которые не сохранились.

Отголоски этрусских трагедий III и II веков до н. э. сохранились на саркофагах и погребальных урнах из Тарквиний, Клузия и Волатерры {712} 712 Piganiol A. Recherches sur les Jeux romains. 1923- P. 23 sq. . Там представлены все предания из эпического и трагического репертуара греков, в особенности сцены убийств, словно таким образом усопшему предлагалась скромная замена, облагороженная легендой, человеческим жертвоприношениям, которых родственники не могли совершить из финансовых и (хочется на это надеяться) нравственных соображений. Например, на знаменитом саркофаге, находящемся в Ватикане, изображены классические сцены из «Орестеи»: меж двух пораженных ужасом слуг сидит, задумавшись, Электра, позади нее — алтарь, на котором навзничь лежит полуобнаженный труп Клитемнестры. Справа Орест и Пилад убивают Эгисфа, слева Эринии уже подступают к убийцам. На задней стенке саркофага показаны поединок между Этеоклом и Полиником и другие сцены из трагедии Эсхила «Семеро против Фив». На одной из боковых стенок Телеф из одноименной трагедии Еврипида схватил маленького Ореста и грозит перерезать ему горло. На другой греки приносят в жертву Поликсену на могиле Ахилла — это уже сцена из «Гекубы» того же автора {713} 713 Brunn-Korte . Ibid., I, 1,4; 4,11;II, 13,18; AE.P1.400,3;404,1;405,1. . Среди прочего — заклание Ифигении, Филоктет, покинутый на Лемносе, Андромеда, прикованная к скале, окровавленный Ипполит, влекомый колесницей {714} 714 Brunn-Korte . Rilievi delle Urne etrusche. Vol. I. Pl. 73,2–3. .

В «Исследовании о римских играх» Андре Пиганьоль заметил, что композиция этих рельефов часто напоминает декорации античного театра: пещеру или храм, перед которыми двигаются актеры, порт, из которого они отплывают, башня или валы осажденного города, двери в комнату дворца, где умирает Агамемнон, алтари и прочий театральный реквизит.

На урнах из Волатерры изображена Медея на колеснице, запряженной драконами. Именно на ней колдунья, в утраченной трагедии Еврипида, сбежала из Коринфа, убив своих сыновей. Возможно, в похоронной символике это могло интерпретироваться как залог бессмертия. Но мы знаем, что авторы латинских трагедий во II веке до н. э. обожали сложные театральные машины: во фрагменте одного из сочинений Пакувия говорится об «огромных крылатых змеях под ярмом» Медеи ( angues ingentes alites iuncti iugo ). Сатирик Луцилий насмехался над теми, кто, пытаясь поразить воображение зрителей, прибегал к таким детским фантазиям {715} 715 Brunn-Korte . Vol. II, 2; Pacuv. Medus, 397 R; Lucil, 587 M. .

На других урнах изображен всадник, набрасывающийся на ребенка, — это история о царе Фессалии Афаманте, пораженном безумием и убившем своего сына Леарха, приняв его за оленя. Еврипид написал на этот сюжет трагедию «Ино», на основе которой Энний создал своего «Афаманта» {716} 716 Brunn-Korte. Vol. II. Pl. 89–92. .

Все изображения на этрусских урнах можно соотнести не только с греческими мифами, но и с их адаптациями в латинских трагедиях, от Ливия Андроника до Акция. Возникает вопрос: не были ли трагедии, послужившие для них сюжетами, произведениями не этрусской, а латинской драматургии, написанными с 250 по 100 год до н. э.? Очень трудно поверить, чтобы такие театральные постановки оказали на расстоянии столь тираническое влияние на простых ремесленников из Волатерры, так что есть все причины полагать, что скульпторы Этрурии были непосредственно знакомы с изображаемыми сюжетами, изложенными на их родном языке.

Персонажи греческих преданий на некоторых фресках и зеркалах чаще всего обозначены сильно искаженными именами {717} 717 Fiesel E. Namen des griech. Mythos im Etruskischen. 1928. : Агамемнон становится Achmemrun или Achmenrun , Ахилл (по-гречески Ахиллес) — Achile или Achle; Клитемнестра — Clutumsta ; Александр, то есть Парис, — Alechsantre, Elachsantre и даже Elcste ; виночерпия богов Ганимеда почти невозможно узнать в Catmite — этот вариант даже проник в латинский язык, став Катамитом у Плавта {718} 718 Pl. Men, 144. . Такие искажения можно объяснить тем, что греческие слова были заимствованы через диалекты, но в целом они согласуются с законами этрусской фонетики — синкопой, метатезой, придыханием, хорошо известными и досконально изученными по надписям. Некоторые особенности этрусского произношения даже сохранились за века в Тоскане: так, во Флоренции до сих пор говорят hasa вместо casa (дом).