Фриц-Отто Буш - Трагедия линкора «Шарнхорст». Хроника последнего похода

На «Шарнхорсте» между 11.00 и 11.30 старшина Гёдде, стоя спереди от прожектора левого борта, услышал голос своего капитана. Капитан Хинтце на этот раз говорил не по системе внутренней связи корабля, а по телефонной сети артиллеристов:

– От капитана всем постам: доложить ситуацию. Этим утром, как ожидается, мы столкнемся с прикрывающими конвой силами – тремя крейсерами типа «Таун» [17]. Мы изменили курс и теперь пытаемся подобраться к конвою с другой стороны, то есть с севера. Мы стряхнем с хвоста крейсеры. Только что были получены важные разведывательные сведения от люфтваффе. В 150 милях западнее обнаружена английская группа тяжелых кораблей. Я повторяю – 150 миль западнее. Мы направимся к конвою. Конец сообщения!

Гёдде кивнул. Он был вполне доволен. Ему очень нравилось, что капитан доверяет своим людям и сообщает им о ситуации. От своих товарищей на других кораблях он знал, что это не всегда так. Как мичман с многолетним опытом, он понимал, как важно, чтобы команда экипажа хорошо представляла себе развитие обстановки во время похода – в тех рамках, в каких это возможно. Это позволяло сохранять в людях внимание и интерес. Каждый матрос ощущал личную ответственность за выполнение задачи, когда его начальники относились к нему не просто как к исполнителю приказов, а как к товарищу по оружию, который в случае необходимости может заменить офицера и таким образом сохранить боеспособность на своем посту. Каждая сводка разжигала воображение, рождала желание действовать совместно и увеличивала уверенность в своих силах. Простой матрос, знавший положение противника и распределение сил на собственной стороне, понимавший намерения командующего и значение каждого его шага – будь он на дежурстве в качестве впередсмотрящего, в артиллерийском расчете или в радиорубке, – чувствовал и действовал во многом иначе, чем матрос, на которого глядели лишь как на зубец в колесе большой машины. Он мог на лету понять смысл каждого нового приказа и потому выполнял распоряжения с большей готовностью. На «Шарнхорсте» практика информирования членов экипажа соблюдалась всеми командирами во время всех боевых походов и столкновений с противником.

Примерно через два часа после первого в тот день столкновения Гёдде получил донесение, что кормовой радиолокатор засек противника. Скоро на всех палубах зазвенела боевая тревога.

Гёдде приник к своему прибору с удвоенным вниманием, тщательно изучая море впереди.

В 12.21 в неясном полуденном свете Гёдде заметил по обоим бортам какие-то темные пятна. Скоро пятна стали более четкими. Повернув колесико директора правой рукой, Гёдде щелкнул левой рукой тумблер переключателя и сообщил:

– Впереди по левому и правому бортам три силуэта!

В это же время он услышал, что похожие доклады идут с контрольных позиций с других пунктов. Когда первые приказы шли к зенитчикам, а директоры на башне управления ловили цель, на фоне все более отчетливых силуэтов показались вспышки огня. Темные тени – вражеские корабли – дали первую серию орудийных залпов, затем вторую, третью. Оглушительный разрыв над кораблем и внезапный желтый свет, выхвативший из темноты окружающее пространство, заставил Гёдде оторвать глаза от цели и оглядеться. Три или четыре ослепительных желто-белых солнца нависли над кораблем, подобно привидениям. Лучи ярко осветили надстройки и палубу «Шарнхорста».

«Осветительный снаряд!» Эта мысль возникла в голове как бы сама собой. Гёдде вновь прильнул к линзам своего прибора. Громадные столбы воды поднялись на пологих волнах рядом с кораблем – и в этот же самый момент две передние башни «Шарнхорста» с тремя 11-дюймовыми орудиями в каждой открыли огонь по вражеским кораблям, идущим по правому борту. Начался уже второй за 26 декабря бой.

Стоя на открытом месте на мостике, контр-адмирал Бей наблюдал за вражеским огнем, в то время как капитан и начальник артиллерии бросились в свои пункты управления, как только было доложено о появлении английских кораблей. Затем капитан шагнул к еще открытой бронированной надстройке поста управления на левом борту и выкрикнул приказ капитану:

– Поверните налево; мы должны уйти!

– Яволь, герр адмирал! Лево руля! Все машины – полный вперед. Новый курс – 135°. Начальнику артиллерии – корабль поворачивает налево.

Быстро увеличив скорость, «Шарнхорст» повернул на восток, тяжело накренившись на правый борт; директоры управления огнем главных и второстепенных орудий при этом продолжали непрерывно следить за своими целями. В башнях артиллеристы отвели в сторону орудия, чтобы этим компенсировать влияние поворота судна. Теперь кормовая башня «С» на квартердеке с ее тремя пушками могла целиться в противника. Второй артиллерист, капитан-лейтенант Витинг, добавлял огонь двух передних башен, имеющих по две 5,9-дюймовые пушки, пока они были способны стрелять по цели.