Борис Тарасов - Россия крепостная. История народного рабства

Бабаев в ту же ночь отправился в Рязань с жалобою и, узнав, что командирован для производства исследования чиновник Галахов, возвратился в деревню для допроса. С прибытием Галахова беспорядки прекратились… Не говоря уже о том, что Галахов остановился в доме помещиков, — личные его отношения к ним были слишком близки. Он вступил с ними в какую-то коммерческую сделку относительно леса, сообщал сведения о ходе следствия и показания крепостных людей, давал советы. Вследствие этого Ханыковы имели возможность принимать свои меры карательные. Несколько крестьян за показание против помещиков, на виду у Галахова, были кованы в железы, некоторые были наказаны розгами, так что возвратившиеся к следствию беглецы, видя такой оборот дела, вынуждены были снова бежать, а Бабаев отправился в Рязань и подал на действия Галахова жалобу, вследствие чего последний был отозван и дело передано новому следователю Иванову.

Иванов производил следствие уже о действиях Галахова, и несмотря на то, что неправильность их была вполне установлена, результаты следствия Галахова послужили основанием для суждения о поведении Ханыковых. И в этом деле, как и в других, начальство и помещики своего достигли, оказались виновными и понесли наказание только одни крестьяне…»

Хотя поводом для неповиновения часто бывало насилие со стороны помещика, все же крестьянские восстания происходили вне зависимости от характера владельца, в имениях жестоких и «добрых» господ, потому что целью крепостных людей было добиться полной свободы для себя и своих детей, и никакие средства, применяемые полицией, не могли остановить этого стремления.

В 1850 году в имении Афанасьева крестьяне в ожидании «воли» перестали исполнять барские повинности. Когда помещик с исправником и уездным предводителем дворянства приехал в усадьбу навести порядок, крестьяне, не желая открытого столкновения, разбежались по округе или разошлись и спрятались в своих домах. По сообщению чиновника, занимавшегося расследованием этого дела, несколько крестьян были найдены в сарае на заднем дворе. При расспросе они сказали, что прячутся от человека, «называющего себя будто бы помещиком их, но они ему не принадлежат, за помещика не почитают и повиноваться не будут».

В 1849 году возмутились крестьяне помещика Иванова из деревни Снохиной Касимовского уезда Рязанской губернии. Возмущение было вызвано грабительской суммой оброка, в несколько раз превосходящего средние величины по уезду и губернии, и жестокие телесные наказания. Кроме того, Иванов, злоупотребляя спиртным и пользуясь отлучками из деревни мужчин, зарабатывавших назначенный им огромный оброк, склонял к сожительству крестьянских жен и девок. Несколько снохинских крестьян, плотничая в Москве, повстречали случайно карету императора Николая, оказавшегося тогда в первопрестольной, и сумели подать ему жалобу на своего помещика, хотя это и было строжайше запрещено законодательством самого Николая Павловича. Вернувшись домой, рассказали односельчанам о своем успехе и стали ждать справедливого царского решения. А до тех пор самостоятельно сменили бурмистра и организовали в деревне свое управление. Когда помещик Иванов потребовал к себе зачинщиков мятежа, они просили передать ему, «что знать его не хотят», а управляющего, попытавшегося прикрикнуть на крестьянский мир, прогнали, говоря ему: «убирайся отсюда пока цел, а то мы тебе бока отобьем». В деревню приехали исправник, становой пристав и уездный предводитель дворянства в сопровождении полиции, но собравшиеся вместе крестьяне на их внушения о необходимости подчиниться помещику и выплачивать оброк ответили, что ждут решения из Петербурга и до тех пор никаких работ на барина производить не будут. Полицейские захватили из толпы несколько человек и повезли с собой в город для наказания, причем остальные крестьяне кричали: «сажай нас всех»! Но никакого насилия или сопротивления власти не оказали, только всей деревней отправились в город следом за своими захваченными односельчанами. Там арестованных высекли розгами и всех вместе отправили обратно. Снова приехали чиновники и убеждали крестьян подчиниться, но также безрезультатно. Когда полицейские попытались схватить еще несколько человек из толпы, крестьяне уже не позволили этого, схваченных отбили и прогнали официальных лиц из деревни. Так продолжалось в течение долгого времени. Крестьяне не желали подчиниться ненавистному господину, отговаривались тем, что ждут решения из Петербурга, заявляли, что местным властям не верят, что пойдут все к царю, «чтобы был им один конец». Одновременно с этим стали развозить свое имущество по другим деревням, по знакомым и родным, никаких работ не выполняли, и скоро все хозяйство пришло в полное запустение. Наконец прибыла военная команда, кого смогли поймать — выпороли, избили, но подписки о повиновении помещику от крестьян так и не добились.