Мануэль Саркисянц - Россия и мессианизм. К «русской идее» Н. А. Бердяева

Согласно русской традиции, преображение в конечном итоге представляло собой воскресение, как о нем говорится, в частности, в Апокалипсисе. Гоголь задавался вопросом: почему в одной лишь России Светлое Воскресенье «празднуется так, как ему следует праздноваться?» И утверждал: «Праздник Светлого Воскресенья воспразднуется, как следует, прежде у нас, чем у других народов!» {104} 104 Н. В. Гоголь . Духовная проза. М., 1992. С. 268, 277. Его «Мертвые души» должны были воскреснуть нравственно. Это чаяние продолжается затем у Толстого («Воскресенье») и у Достоевского («Преступление и наказание» — Раскольников верит в Новый Иерусалим, как бы в новое небо над новой землей).

Идея теургии и преображения земного образует важный элемент русского хилиазма от самых его истоков. Уже мысль о Москве как Третьем Риме выражала стремление к преобразованию временного земного царства в царство Божие {105} 105 Зеньковский. История. С. 45. .

В. В. Розанов писал незадолго до революции 1905 года, что на Западе христианство существует отдельно от мира и является библейским по духу, тогда как в России оно уже стало евангельским: «Этот дух церкви, еще библейский на Западе, уже евангельский на Востоке, наложил печать свою и на народные характеры…» {106} 106 В. В. Розанов . Религия и культура. СПб., 1901. С. 64; см. также: В. В. Розанов . Собр. соч. Т. 1. Религия и культура. М., 1990. С. 94. .

Согласно Розанову, глубины этого евангельского христианства еще не открыты; на Западе эта проблема даже не осознана; однако именно в ее решении и состоит миссия русского духа. Василий Зеньковский подтверждал, что космизм Розанова был заимствован им из живой православной традиции {107} 107 Зеньковский . История. С. 468. .

Д. С. Мережковский писал в 1911 году, что до сих пор как на Востоке, так и на Западе открыта лишь часть христианской истины. Полное же Откровение должно быть возвещено лишь в конце истории, который будет ознаменован не только нисхождением неба на землю, но также восхождение земли к небу {108} 108 Мережковский. Т. 11. С. 111 и сл. . Чрезвычайно характерными для русской религиозности считал эти мотивы и Бердяев {109} 109 Н. А. Бердяев II ПРРС. С. 119. . Л. П. Карсавин, богослов скорее консервативного направления, разъяснял: «Мы не постулируем существование другого мира, который время от времени вторгается в мир эмпирический… Но мы не приходим и к тому, что наш эмпирический мир являлся бы всего лишь необходимым (sic!)… наш мир — это и есть мир, — тот, который посредством чуда становится Божественным» {110} 110 L. Karsavin . Das Wesen der russ. Orthodoxie // Osteuropa. 1925. No. I. S. 77. .

Все, что обладает реальностью, оказывается — потенциально! — сверхэмпирическим и божественным {111} 111 Там же. S. 76 и сл. Ср.: Arseniew . Ostkirche. S. 10, 14, 29. . Об этом говорил еще Достоевский: «Во всем тайна Божия. В каждом древе, в каждой былинке эта самая тайна. Птичка ли малая поет, али звезды всем сонмом в небе блещут в ночи — все одна эта тайна» {112} 112 Достоевский (1891) . Т. 8. С. 365 («Подросток». Часть 1. Гл. 1). .

Небо для русского христианства — не отдельная, обособленная сфера; небесное и земное связаны здесь неразрывно. Эмпирическая действительность не может существовать, если сверхэмпирический Абсолют не пронизывает ее. Карсавин, однако, утверждал, что не может существовать и Абсолют, если он не включает в себя эмпирического. А потому, продолжал он, «потустороннее является русскому живым и близким» {113} 113 L. Karsavin. Das Wesen der russ. Orthodoxie // Osteuropa. 1925. No. 1. S. 76. . «Царство небесное — это не другой мир», но весь мир. Путь к нему — не «скачок из царства необходимости в царство свободы», но преображение и одухотворение всего сущего, в том числе усопших {114} 114 Ср.: Федоров . Философия. Т. 1. С. 96; Л. Карсавин . Восток, запад и русская идея. Пг., 1922. С. 56. .

Согласно русской православной традиции, весь мир потенциально представляет собой церковь — преображенный космос {115} 115 Л. Карсавин . Восток, запад и русская идея. Пг., 1922. С. 68. . Мир икон, мир преображенный выражает чаяние преображения всей материи в райскую гармонию. Понятие образ выражает присутствие в иконе видения достижимости мира преображенного. И мир образа стал пониматься рукотворно — как задача преодоления социального без образия — как бы социальное осуществление почитаемых образов , о котором писал Г. Федотов {116} 116 Stephen L. Baehr. The paradise myth in eighteenth century… Russian Culture. Stanford, USA, 1991. P. 16f, 30. . Ибо эмпирическая жизнь не рассматривается в качестве преходящей, а потому не имеющей ценности (как это часто было в римском католицизме) именно потому, что потенциально содержит в себе Абсолют. Это остро чувствовал Александр Добролюбов (1876–1945?), поэт-символист, ушедший в народ, в секту «молчальников». Он утверждал, что плоть станет духом, и весь видимый мир, даже камни, будет сверкать, как серафим, будет торжествовать, жить и петь. Он провидел грядущий брачный союз духа и материи. Весь видимый мир должен быть преображен мечом, а вся материя — стать духом {117} 117 Александр Добролюбов. Из книги невидимой. М., 1905. С. 143; Н. А. Клюев . Словесное Древо. Проза. СПб.: РАН, 2003. С. 445, 526. .