Сергей Нечаев - Торквемада

Но чем больше проблем решал «меч правосудия» деятельной Изабеллы, тем яснее за ними виделась самая главная — религиозная раздробленность всех королевств Пиренейского полуострова. Королеве именно потому так долго доказывали необходимость введения в стране инквизиционных трибуналов, что положение с марранами становилось просто невыносимым. Им принадлежала львиная доля богатств в стране, они занимали высшие посты (марранами были канцлер Луис де Сантанел, главный казначей Габриель Санчес, королевский камергер Хуан Кабреро и многие другие). Они перемешались со знатью, породнившись со всеми крупными аристократическими семьями, и, что крайне неприятно, позволяли себе слишком много религиозных вольностей, уверовав в свою полную безнаказанность.

Марранская знать не признавала центральную власть. Ей не нужны были контроль, налогообложение, закон и порядок. Защитить же себя и свои интересы она могла легко, благо материальных средств для этого у нее было предостаточно, а подчиняться ради абстрактного блага государства она не хотела.

Была и еще одна заинтересованная сторона, которая старалась держаться в тени, — это генуэзские банкиры. Пиренейский полуостров казался им перспективным рынком, но чтобы завладеть им, нужно было вытеснить всех возможных конкурентов. Оказав финансовую поддержку Изабелле и Фердинанду (а они, как известно, имели счета и одалживали деньги в банке Святого Георгия, основанном в Генуе в 1407 году), генуэзцы доказали, что без марранов можно обойтись. А ведь марранов зачастую терпели лишь потому, что они служили «кошельком», выдавая ссуды налево и направо. Теперь, когда генуэзцы предложили более интересные условия, судьба марранов была решена.

Томас де Торквемада без устали убеждал Изабеллу и Фердинанда, что благочестие народа падает из-за соседства с иноверцами. Сам он был искренне убежден в том, что прежде всего нужно разобраться с врагами среди самих христиан. Он видел, что многие крещеные мавры и евреи продолжали тайно исповедовать веру своих отцов. С ними-то и должен был бороться инквизиционный трибунал.

Принято считать, что в этом деле Торквемада отличился страшной жестокостью, что вместе с бесконечным доверием, которое питали к нему король и королева, быстро превратило его в настоящего диктатора, перед которым трепетали все вокруг.

Изначально инквизиция, созданная Изабеллой и Фердинандом, не предназначалась для обращения в католичество исключительно евреев, продолжавших тайно поклоняться своему богу. Однако местная знать всегда кичилась чистотой своего происхождения и ортодоксальностью веры, а посему Изабелла и Фердинанд легко дали себя убедить в том, что именно евреи представляют угрозу для Церкви и государства. Помимо этого, инквизиция использовалась с целью раздробления оппозиции. Изабелла и Фердинанд смогли применить инквизицию в качестве оружия против дерзких дворян и таким образом установить централизованную и абсолютную монархию. Также они использовали ее для осуществления контроля над местным духовенством.

Торквемада сыграл огромную роль в убеждении королевы Изабеллы в том, что на подвластных ей землях необходимо ввести инквизицию. В результате королева очень скоро именно ему предоставила все права для вершения справедливого священного суда.

Итак, как мы уже говорили, в 1480 году в Севилье был учрежден первый трибунал инквизиции, а в начале января 1481 года он, удобно обосновавшись в местном доминиканском монастыре Сан-Пабло, приступил к работе.

Прежде всего был обнародован приказ, касавшийся эмиграции «новых христиан». Герцогу де Медина-Сидония, маркизу де Кадис, графу д’Аркоса и прочим грандам Кастильского королевства повелевалось схватить беглецов в двухнедельный срок и доставить их под конвоем в Севилью. Тем же, кто не выполнит этого приказания, грозили как пособникам еретиков отлучением от Церкви, а также конфискацией имущества, потерей должностей и владетельных прав.

Хуан Антонио Льоренте рассказывает: «Число пленников вскоре сделалось столь значительным, что монастырь, назначенный инквизиторам, не мог более их вместить, и трибунал устроился в замке Триана, расположенном в предместье Севильи».

К тому времени среди «новых христиан» уже распространилась паника. Многие стали менять фамилии и места жительства, скрываясь у друзей или родственников. Другие спешно ликвидировали дела и спасались бегством за границу — во Францию, в Португалию и даже в Африку. Многие бежали в Рим и там искали правосудия.