Джон Вествуд - Свидетели Цусимы

Японские миноносцы окружили канонерку, совершая угрожающие маневры выхода в торпедную атаку (во время одного из них японский миноносец наскочил на камни). «Кореец» открыл огонь. Япония, таким образом, получила возможность потом заявить, что первый выстрел в этой войне был сделан русскими. «Кореец» вернулся в Чемульпо, японцы приступили к высадке своих частей. Вскоре после того японский адмирал на хорошем английском языке написал письмо и отправил его командиру русского соединения:

«Его Величества Императорского Флота Корабль «Нанива»

8 февраля 1904

Сэр, между правительством Японии и правительством России в настоящее время существует состояние войны. Я почтительно требую от Вас оставить порт Чемульпо с силами, которые Вам преданы, до полудня 9 февраля 1904 г. В противном случае я буду вынужден вступить с Вами в бой в самом порту.

Имею честь, Сэр, быть Вашим покорнейшим слугой,

С. Уриу, контр-адмирал,

командующий эскадрой

Императорского Японского Военного Флота».

Это письмо помечено восьмым февраля, война же была объявлена только девятого (или 27 января по русскому стилю). Русскому командиру не оставалось иного выбора, как сняться с якоря и в безнадежной попытке пройти сквозь строй вражеских кораблей прорваться в Порт-Артур.

9 февраля 1905 г. крейсер «Варяг» и «Кореец» покинули Чемульпо и были атакованы пятью японскими крейсерами. Сильно поврежденный «Варяг» вернулся в бухту Чемульпо, и вскоре «Варяг» и «Кореец» были затоплены своими же командами.

Это был, пожалуй, самый волнующий, незабываемый спектакль для тысяч японских резидентов, толпившихся на берегу, которые наслаждались захватывающим зрелищем редкого в неравенстве своем боя.

Начало войны подстегнуло дух патриотизма в обоих государствах, и каждое правительство старалось придать войне народный, национальный характер. Русские школьники разучивали презрительные стишки о том, как маленьким желтым мартышкам пора дать хороший урок.

В Японии один осужденный, ожидавший смертной казни, отдал свои сбережения на алтарь победы, и пресса одобрительно об этом шумела.

Русская императрица с дочерьми занималась обустройством госпиталей. Императрица Японии тоже не оставалась без дела, судя по репортажам одной из японских, печатаемых на английском газет. «Императрица Японии , — писала газета, — которая недавно предложила выдавать искусственные глаза и другие протезы японским солдатам, ставшим инвалидами в результате войны, имела удовольствие распространить это благодеяние также и на русских солдат, проходивших лечение в Японии.

Сострадание побудило Ее Величество лично заняться весьма утомительной работой: изготовлением повязок для раненых. Раненые, по словам врачей, испытывают на себе любовь, излучаемую Ее Величеством, когда повязка касается их тела, она действует подобно чуду. Тронутые благоговейной благодарностью, даже самые крепкие из них начинают всхлипывать, как дети.

Из-за малого количества этих повязок их сначала использовали только для офицеров, но имперское командование напучило указание использовать их без всякой дискриминации. Теперь они проходят процесс стерилизации и могут употребляться трижды. Материнское чувство, проявляемое Ее Величеством, является лишним подтверждением ее названия «Матери Нации».

Внезапная ночная атака до объявления войны в России вызвала взрыв оскорбленного возмущения. В Америке же и в Англии преобладало чувство восхищения таким ловким, смелым ходом. Англоязычный мир заговорил по-другому, заклеймив аморальность такой тактики лишь после декабря 1941 г. (Внезапный налет японской авиации на стоящую в Перл-Харборе американскую эскадру, так же в мирное время и так же вероломно, без объявления войны. — Примеч. пер.) Ранние японские успехи сделали более легкими для Японии и затруднительными для России приобретение заграничных займов, необходимых для продолжения военных действий. Это был род войны типа: «сначала драка, потом плата».

Торпедная атака Порт-Артура, хотя и не давшая должного результата, создала условия, при которых японские грузовые суда могли свободно курсировать между Японией и материком, не опасаясь, что русский флот может им помешать.

И все же корабли в Порт-Артуре оставались флотом, с которым надо было считаться. 13 марта Порт-Артур выдержал еще одну торпедную атаку, на сей раз ничего не давшую. Через 11 дней Того решил запереть русскую эскадру в бухте, затопив для этого несколько блокшивов в канале, соединяющем внутреннюю бухту с морем. Это вновь ничего не дало. На следующее утро, когда японские линкоры замаячили на горизонте, выясняя, что же делается теперь у русских, русские крейсера выплыли из крепости и смело на них напали. Почему-то эта акция двух русских крейсеров против нескольких линкоров, кажется, недооценивалась позднейшими комментаторами, стремившимися принизить эту смелую вылазку русских.